Глава 2
Я подскочил и едва не ударился лбом о пол повозки. Внутри меня кто-то есть! Значит, ритуал мага прошел успешно. Теперь меня занимает лишь один вопрос: как избавиться от жильца внутри разума?!
Никак. Обращаться к магу нельзя — старик сделает все, что угодно, но помощи не окажет. Старый хрен не заинтересован в моем хорошем самочувствии: говнюк пытает людей, не заботясь о состоянии тела, и ставит опыты на детях. Он убил душу настоящего Нильяма. Единственное, что я могу — это продолжать медитации и стать… как маг назвал учеников в магических школах, неофиты? Вот, стать этим неофитом. Чтобы ускорить процесс, я должен заниматься медитацией в любую свободную минуту. Заодно расспрошу моего соседа по телу, кто он, и осведомлюсь, не хочет ли уйти сам, добровольно.
На этот раз я смог достичь состояния внутреннего покоя ближе к полуночи. Долго ничего не выходило, и я совсем отчаялся, но потом все же смог достичь состояния полнейшего отсутствия мыслей.
— Тут есть кто-нибудь? — попытался я позвать существо, сидящее в моей голове.
— Здесь есть не «кто-нибудь», а тот самый Апелиус Радужный, император трех планет! — раздался едкий и злой голос в моей голове. — И если ты сейчас же меня не выпустишь, клянусь семью океанами, это будет самой большой твоей ошибкой, мальчишка!
Угрозы от того, кто не может повлиять ни на меня, ни на окружающий мир? Не очень внушительно. Если бы Апелиус мог говорить со мной в моем обычном состоянии, а не в глубокой медитации, я бы напрягся. Но судя по всему, император находится здесь в качестве бесправного пассажира. Единственное, что он может: кидаться угрозами. Но ссориться с пассажиром, кем бы он ни был, я счел плохой идеей. Возможно, я смогу сделать из императора трех планет союзника. Я не отбросил мысль, что Апелиус способен на большее, чем говорить со мной в медитации, но счел ее маловероятной. В конце концов, зачем скрывать силы?
— Простите, но я не знаю, как вас отпустить, — транслировал я мысли Апелиусу Радужному. — Маг, который провел надо мной ритуал…
— Начни с самого начала! — сердито скомандовал Апелиус.
Я пересказал пассажиру все происходившее за последнюю неделю и ответил на вопросы. Лишь умолчал, что первый ритуал удался и я такой же житель иного мира, как и Апелиус.
— Каким нужно быть глупым, чтобы попасться этим вашим рекрутам? Нормальный маг, чтоб ты знал, никогда не упустит возможность увеличить магическую силу. Именно это сейчас происходит — вас ведут, как овец на заклание. Ты задумывался, что будет в распределительном лагере? Вас могут отправить по школам, а могут измерить ваши способности и разделить на две группы: одна отправится на учебу, вторая — на опыты.
Действительно… Упустил я этот момент. Да и не привык к тому, что человеческая жизнь и права в этом мире не значат ничего.
Хотя они и в моем указаны лишь на бумаге.
— И что мне делать? Вы можете подсказать, как провести какой-нибудь ритуал, чтобы я…
— Желторотик, ты бредишь! Ты лишен магии чуть меньше, чем абсолютно, поэтому проведенный тобой ритуал не сработает. К тому же ни обряд, ни церемония, ни священнодействие из моих миров не подействует в твоем, мальчишка! В каждом мире свои энергетические потоки и законы магии. Я был величайшим магом у себя на планете! Я завоевал империю, объединил народы, но когда я с помощью величайшего ритуала переместился на соседнюю планету, то ослабел до самого минимума! Я не мог поднять взглядом ничего тяжелее ведра воды, и силы природы едва повиновались мне. Пришлось подстраивать тело под механизмы нового мира… А на третьей планете магия и вовсе оказалась вывернутой, и ею владели все! Чтобы не утратить возможность колдовать, мне пришлось на остатках силы переселить свою душу в находящееся в утробе дитя и с самого начала осваивать магическое искусство. В итоге я стал Архимагом и Императором всех трех планет, но весь пантеон Ашграума мне в свидетели, далось это нелегко!
Ничего себе «ослабеть до минимума» и не утратить возможности телекинеза. Какой же тогда у Апелиуса максимум?
— В общем, каждый мир своеобразен, пацан. Мои планеты находились рядом и имели нечто общее, но в твоем мире я колдовать не могу. Совсем. Иначе, поверь, я не остался бы на вторых ролях.
Верю. Не знаю, правда, зачем Апелиус мне это говорит, ведь о таких планах полезнее молчать. Считает меня глупым мальчишкой, или просто привык к величию, оттого и неосторожен? А может, архимаг слегка тронулся во время перемещения между мирами?
— Окажись на моем месте, что бы вы делали, великий Апелиус?
Пассажир замолчал. Думал маг долго, а я от скуки пытался обнаружить в груди искру, как советовал маг-рекрутер. Не выходило.
— Бежать бесполезно. Я мог бы придумать, как скрыться от мага и увернуться от кислотного шара, но наверняка они — самый минимум, ведь никакой здравомыслящий маг не покажет реальных возможностей никому, кроме как сопернику в смертельной схватке. Поэтому я советую тебе развиваться, как и говорил ваш пастух: сосредотачиваться на дыхании и пытаться уловить эту вашу энергию. Звучит бредово, но если это помогает развиваться в вашем мире, почему бы и нет? Я знавал племя, которое ело вражеских магов, в надежде обрести силу. И некоторым помогало.
— С вами я разговариваю именно в состоянии медитации, — заметил я.
— Хм… Должно быть, твой разум и дух невероятно слаб, раз ощущения тела действуют как помехи и мешают тебе чувствовать происходящие в твоем сознании процессы. В общем, старайся почувствовать эту «искру», а я пока займусь размышлениями. Угораздило же меня оказаться в теле неуча… И спать я тебе сегодня не советую — будет лучше, если потратишь отведенное тебе время с пользой!
— Но ведь если я не посплю, то завтра буду не в состоянии соревноваться с другими ребятами и меня опять будет ждать ритуал!
— Успокойся. Этот твой маг и так изрядно рисковал, когда проводил повторный эксперимент на образце, который посчитал дефектным. Если не совсем дурак, завтра он не станет повторять ошибку — вместо тебя выберет другого подростка. Судя по всему, сопротивление мира позволяет ему проводить два ритуала: утренний и вечерний, иначе он бы в первый же день вырезал лишних. Или не сопротивление мира, а откат на его немощное тело. Или еще какая штука, кто знает, какие механизмы понавинчены в магии вашего мира…
Апелиус замолк. Я честно поискал в груди нечто выделяющееся, но не обнаружил ничего. Поискал Апелиуса, но его тоже не обнаружил. Тогда я занялся тем, к чему привык — гонял по телу волны внимания. На вдохе — от стоп до макушки, на выдохе — от макушки до стоп, и считал каждую. Я прогнал не меньше двухсот волн прежде, чем меня сморило.
Утром проснулся свежим и бодрым — не знаю, утренняя прохлада тому виной, или молодой организм. Мне понравилось, что не пришлось с утра вставать, ощущая себя мертвецом, сплевывать отвратительную зеленую слюну, вкалывать в бедро три ампулы и глотать жменьку таблеток, чья помощь состояла в том, чтобы окружающий ядовитый мир убил пациента чуть позже, чем без них. Вместо лекарств меня ждало умывание в ледяной воде и свежая каша, которую приготовили на костре слуги мага. Красота!
Нога не сильно болела, если ее не касаться, но стоило только дотронуться до места, которое отдавил вчера Пауль, как возникало ощущение, что в ногу ткнули раскаленным прутом. Выглядела конечность еще хуже, чем ощущалась: на лодыжке расцвел огромнейший синяк. Злость снова вспыхнула, но я не дал ей разрастись и задушил в зародыше. Спокойно, дружище Нильям, все твои враги рано или поздно подохнут в жутких муках. Спокойно…
Надо учиться контролировать эмоции, чтобы я не послал по матушке мага или его слугу прежде чем осознаю, что я делаю. В этом теле эмоции ощущались как взрывы — ты вроде бы и спокоен, но увидишь косой взгляд, услышишь смешок или ругательство, и в следующий миг уже рвешься накостылять обидчику. Нильям до своих лет дожил не иначе, как чудом, со взрывным темпераментом и субтильным телосложением.
Пока подростки шуршали в повозке, я успел поесть и теперь разминался. Да, мир был совершенно другим, но тела людей вокруг были все теми же. И пусть я не участвовал в подпольных боях и не знаю точек на теле, удар по которым мог бы отправить человека на тот свет, я знаю строение собственного тела. Когда в тридцать у тебя начинаются судороги в конечностях, а врач советует видеофильм с упражнениями на все группы мышц, самообразование — в твоих интересах.
Постепенно подростки выбирались из фургона, накладывали кашу в деревянные плошки и заползали обратно. Некоторые смотрели за моей разминкой, но я не обращал на них внимания: не до того было. Тело по привычке пыталось скукожиться и советовало забиться под фургон, чтобы не привлекать внимания, но настоящий я лишился стеснительности в тот же день, что и девственности, и всю последующую жизнь плевал на мнение других. Какая разница, что они там подумают? Если я что-то делаю, значит, так надо!
Через полчаса из фургона вышел маг. Подростки спрятались от взгляда старика в повозке, будто бы это поможет им уклониться от испытания.
Слуги подтащили магу тазик с кипяченой водой, подали полотенце. Старик бросил на меня ленивый взгляд, но любопытствовать, чем я занимаюсь, не стал — его слуги разминались каждое утро. Возможно, маг подумал, что я повторяю за взрослыми.
— Стройся! — заорал слуга, когда маг позавтракал. Подростки высыпались из повозки и встали в шеренгу вразнобой. Я пристроился с противоположного края от Пауля.
— Сегодня отжимания. Легли, ладони уперли в землю!
Я поспешно лег и принялся ждать команды.
— Раз!
Я выпрямил руки.
— Два!
Я поспешно лег на землю и расслабился.
Крестьянским детям в первый же день доходчиво объяснили, что значит «упор лежа». Нильям тогда получил ивовым прутом по спине за непонятливость. Впрочем, тогда практически все получили, но особых результатов это не дало.
Слуги не следили за правильностью упражнений: они едва смогли объяснить, чего хотят от детей. Поэтому я, привычный к правильным упражнениям, делал их максимально неправильно: отдыхал, пока лежал, прогибался в тазу при отжимании, выполнял команды быстро и резко, чтобы напрячь мышцы по минимуму. Слава судьбе, никто моих хитростей не раскусил. Да и попробуй проследи за тридцатью семью подростками, каждый из которых понял упражнение по-своему.
— Раз!.. Я сказал «раз»!
— Нет, нет… Пожалуйста, мистер рыцарь, я сейчас смогу, не нужно…
Скулящего подростка выволокли из шеренги и отвели в сторону. А вот и будущий «помогайка» в очередном магическом эксперименте… Вопреки нашим ожиданиям, прерывать тренировку не стали — слуга считал и считал. К первому проигравшему отправились еще шестеро, из них — три девушки. Остальных выбывших отпускали.
— Все!
Я встал и осмотрелся.
До последнего занимались десять человек, и среди них — я. После команды отбоя подростки повалились на землю и с блаженными стонами разминали дрожащие руки. У меня самого болели мышцы — для Нильяма такая нагрузка была непривычной. Вычистить сарай пацан мог, перекидать копну сена на сани — тоже, а вот таких упражнений и не знал.
Я поймал себя на мысли, что грущу по матери, которая осталась в деревне далеко позади: интересно, как она там, с сестренками? И спешно отрешился от вредных мыслей. Тоска и грусть точно не помогут мне стать магом и вернуться домой. Да и не уверен я, что оставленный Нильямом дом можно сейчас назвать моим.
Когда я шел к речке, чтобы ополоснуться, мне наперерез выскочил тот самый подросток, выбывший первым: его я обогнал вчера. Пацан схватил меня за руку.
— Как ты выжил в кругу? — взвинчено спросил он. — Почему не сдох?!
Я вырвался из хватки и пошел прочь. Из-за спины раздался звук удара и пацана поволокли к рыдающим подросткам. Непонятный внутренний порыв едва не дернул меня бежать к магу и пощадить хотя бы девушек. Если нужно — грудью встать на защиту…
Я подавил неуместный порыв и тихо рассмеялся. Ну бред ведь!
— Скажи! — заверещал пацан.– Умоляю, скажи! Мне нужно знать!
— Вот дьявол…
Только на берегу реки я понял, что оплошал. Мне следовало поступить иначе. Настоящий Нильям не повел бы себя подобным образом: сопляк добродушно попытался бы рассказать о своем опыте и отхватил бы люлей за компанию с этим… м-м-м… как же звали пацана, который схватил меня за руку? Мы ведь знакомились в повозке, каждый вновь прибывший рассказывал о себе и слушал истории остальных. Вроде, его имя — Карп… Впрочем, неважно. После эксперимента Карп либо умрет, либо перестанет быть собой.
Кстати, об эксперименте. Мне следует установить контакт с обитающим в моей черепушке архимагом и расспросить, до чего старик додумался за ночь. Вчера Апелиус показал себя разумным человеком, может подскажет, что делать, если очередной эксперимент мага с семью людьми сработает. У седого однозначно возникнут нехорошие вопросы ко мне.
Умывшись, я вернулся к повозке, сел спиной к колесу и без труда вошел в транс.
— Все-таки выбрал сон, да? — мрачно поприветствовал меня голос в голове. — Сон выбрал, значит? Выходит, хорошее самочувствие показалось тебе важнее, чем собственное развитие? А что ты будешь делать, когда именно этого жалкого отрезка времени не хватит тебе, чтобы обнаружить в себе искру, а?! Когда маги закуют тебя в кандалы и будут вырезать на твоем теле руны гниения, чтобы проверить их эффективность, будет поздно жалеть о бездарно потраченном времени! Ты будешь плакать как лирохвост, вот только бесполезно — времени не вернешь!
Я подождал, пока нравоучения пойдут на убыль, объяснил, что такой метод развития меня убаюкивает и прослушал новый взрыв эмоций архимага. И только потом смог поговорить с Апелиусом нормально.
— Поступай по ситуации, — посоветовал старик. — Вряд ли твой маг использует тот же самый ритуал. Если бы я был на его месте, после второй ошибки подумал, что ритуал не работает, и повторять его не стал. Я выцедил бы с подростков кровь, разобрал на органы, либо попробовал иную схему. Ты говорил, что первые опыты мага проходили без магической книги и выжженных рисунков на земле? Вот видишь, он поочередно пробует разные схемы. Как доставит вас по назначению, займется научными изысканиями и весь год будет заниматься теорией, ожидая нового набора в магическую школу, чтобы проверить на одаренных свои гипотезы. Все нормально.
Н-да… Похоже, у меня и у магов разное понимание нормальных вещей.
Я вышел из медитации и обнаружил, что ритуал на самом деле отличается от моего вчерашнего. Подростков напоили синей жижей из стеклянной склянки, маг начертил на лбу каждого какой-то символ, и все семеро заснули. После этого маг произнес непонятную тарабарщину, перерезал глотки спящим и махнул рукой слугам:
— Собираемся! Загоняйте детей в фургон.
Жаль, что символ я не рассмотрел — далеко. Может, пригодился бы как-нибудь.
Я залез внутрь повозки, не дожидаясь, пока меня закинут за борт.
Внутри фургона оказалось темновато. Штора из ветхой ткани была опущена: когда я залез в повозку, первые пару секунд моргал, пытаясь хоть что-то разглядеть. А потом меня схватили за горло и руку, приподняли и впечатали в стену фургона с такой силой, что дрянное дерево застонало.
— А скажи-ка, Нильям, почему у мага дважды не получилось тебя убить? — раздался злой шепот Пауля Дико. — Отвечай! И только посмей солгать!
— Потому что я чувствую искру, — полузадушенно прокряхтел я. Чтобы я не закричал, засранец сдавил горло так, что я едва мог говорить. Следы наверняка останутся. — Последний ритуал пошел неправильно, и я почувствовал искру. Мастер маг сказал, что я ценнее, чем все вы, вместе взятые. Представляешь, что будет, если ты меня убьешь? Здесь много людей. Кто-нибудь наверняка захочет выслужиться и сдаст тебя…
Наконец я начал различать эмоции Пауля. Сперва на лице застыло недоверие, затем его вытеснил страх. А после страха лицо расслабилось и застыло без единой эмоции, как у мертвого. Бандюган держал меня еще несколько секунд, силясь понять, вру ли я. Наконец решил, что не вру — аккуратно поставил меня на пол и несколькими символическими движениями отряхнул мою кофту.
— Это… Ну, я в общем-то, не знал…
— Он еще хотел меня в личные ученики взять, — поделился я со здоровяком. — Хвалил. Говорил, что в двух ритуалах подряд еще никто не выживал.
— Понял… Ну тогда ладно, извини.
Пауль развернулся и ушел в дальний угол фургона, по пути щедро раздавая затрещины. Конечно, прощу я тебя… Ты только что накинул валун на чашу весов своей смерти, скот.
Я отошел от борта повозки, чтобы слуги не придавили меня баком с кашей и прочим скарбом, который путешествовал с нами. Когда скарб погрузили, нас пересчитали по головам. Как будто подросток может сбежать от мага! Или может, раз пересчитывают?
Повозка покачнулась и тронулась. Я вернулся ко входу, облокотился на борт и принялся гонять волны внимания по телу. Упражнение из прошлой жизни успокаивало. Никто не упирался мне в бок, как раньше, не разговаривал над ухом в голос: среди детишек моя персона сейчас обрастала мрачной аурой приближенного к магу человека. Они шептались обо мне, о побеге, который стал недостижимой мечтой… Так! Не думать, не слушать, не сбивать настрой! Вдох… Выдох…
Не сказать, что от медитации была практическая польза — я до сих пор не ощущал ту самую искру и не представлял, где ее искать. Зато я успешно боролся с негативными эмоциями. Да и собеседник у меня был гораздо интереснее окружающих детей. Правда, на мою жизнь он имел свои планы.
— Постой, — обманчиво-ласковым тоном произнес Апелиус. — Какие-какие, говоришь, у тебя мысли по поводу будущего?
— Достичь достатка, — повторил я.– Стать тем, кого никто не посмеет тронуть. И жить спокойно, зарабатывая на жизнь…
— Что значит «спокойно жить и зарабатывать на жизнь»?! — взревел архимаг так громко, что происходи диалог в реальности, у меня заложило бы уши. — Почему ты не хочешь завоевать полконтинента?! Где твои амбиции, мальчишка?!
Мне кажется, Апелиус что-то компенсирует. Мечтает изменить безумный мир? Чувствует себя волшебным королем?
— Магов боятся люди. Магов убивают другие маги. Я хочу жить в спокойном обществе, с дружелюбными соседями…
— Ты еще скажи, что хочешь приспособить магию для своей жизни: взглядом убирать навоз за козами, исчертить рунами хлев, чтобы корова больше молока давала. Забудь об этом, мечтатель! Ты уже встал на дорожку исследования магии! Я, дух архимага, запертый в твоей сущности, как максимально изучивший неизведанное человек, говорю — твоя судьба коснулась ладонью магической струны и срослась с ней. Теперь ты неразрывно связан с магией!
Неубедительно, Апелиус. Скорее поверю, что тебе интересна магия этого мира, настолько, что ты хочешь толкнуть меня на путь, который выгоден тебе. Да, я жажду силы, но я хочу, чтобы эта сила меня оберегала, после того, как я ее добьюсь. Не пить безостановочно из источника, а утолить жажду и отойти от него. Может, во флягу воды набрать, не более. Я жил в мире, который погубили фабрики: с шести месяцев дышал через фильтры, пил обеззараженную воду, ел безвкусные питательные батончики. Ни разу не пробовал настоящих овощей. Теперь вокруг меня другой мир, полный чудес, которых я раньше не видел: речки, озера, горы. Чистое небо. Для меня сейчас окружающая красота так же удивительна и прекрасна, как и волшебство.
«Ну, может и так…» — сказал я мысленно, чтобы не гневить собеседника.
Апелиус приободрился и начал рассказывать, чего могут добиться маги, выбирая самые приятные для подростка вещи: золото, красивые вещи, признание сверстников. И романтику с принцессами не забыл упомянуть, дьяволов психолог. На романтику меня, слава судьбе, не тянуло: для Нильяма даже подержать девушку за ручку оставалось большой и далекой мечтой. Гормоны пока не требуют от меня большего, чем попытаться спасти невинных девушек из лап мага, пусть пока так и остается.
— В общем, судьба теперь у тебя одна, — с мнимым сочувствием подытожил архимаг, — изучать магию. Я путешествовал по планетам, городам и странам, видел разные культуры и народы, но каким бы ни был мир, какое бы волшебство в нем не царило, одно неизменно: маги не могут развиваться мирно. И жить мирно тоже не могут. Утопии нет нигде, маленький глупыш.
В этом он прав. Утопии не было ни на Ильмсхуре, моей предыдущей планете, ни в Империи, которая ее поглотила, ни в Галактике, где таких Империй было неисчислимое множество. Тут мне на слова архимага и возразить нечего. Но старик правильным выводом завершил неправильные умозаключения. Я не специалист по магам, но мне кажется, если ты вытащишь себе самую большую дубину в виде уберзаклинания, накачаешь мускулы, чтобы без устали ею махать и засядешь в кустах, злобно рыча из них, тебя никто не тронет. Здравомыслящие люди не станут связываться с опасным психом, который спокойно себе живет и никого не трогает.
Однако я замечтался. «Не буду посвящать магии всю жи-изнь, хочу отдохнуть, когда наберу си-илу!» Я еду в дрянной повозке навстречу неизвестности, а из багажа при мне только мечты и огромная губа, которую надо бы закатать.
Я вздохнул и вернулся к поискам таинственной искры внутри меня. Раз маг решил, что мы можем ее найти, значит можем! Не зря ведь он выбрал нас среди прочих людей, попавшихся ему на глаза. Не ленился ходить по грязным и сырым тюрьмам, выглядывать из окон удобной повозки. Почему-то не забрал еще троих ребят из села Нильяма Тернера, хотя мог. Значит, есть шанс обнаружить искру.
В этот раз я проснулся от того, что повозка перестала раскачиваться и подпрыгивать на ухабах. Когда открыл глаза, не увидел внутри никого. Пару секунд просыпался, размышляя, что все это значит, а потом внутрь заглянул хмурый слуга в доспехах и рывком выдернул меня из повозки.
— Пошел! — толкнул меня в спину слуга. Я поспешно встал в строй, и только затем огляделся.
Мы находились в какой-то деревушке. Вокруг располагались дома с каменными стенами. Женщины и мужчины, гуляющие по улицам в странных одеждах, не обращали на нас никакого внимания.
Очевидно, подростки не разбудили меня из-за новой репутации. С одной стороны, хорошо, что меня не трогают — можно спокойно помедитировать, а с другой плохо — опасаются и не помогут при случае.
— Мы прибыли в распределительный лагерь, уважаемые дети, — счел разъяснить ситуацию маг. — Этот небольшой городок — пункт сбора магов, в котором нынче установлено оборудование, способное оценить магическую силу человека. Немногие из вас доживут до звания адепта или даже мага. Но тот, кто доживет, сможет останавливаться в таких пунктах во время путешествий по миру. Не будете же вы ночевать в поле, или в жилищах грязных крестьян.
Маг хохотнул.
— Метр, простите… У меня вопрос… А что с теми из нас, кто ощутил искру? — спросил Пауль. — Они тоже будут измерять свою силу?
— Искру каждый из вас ощутит после того, как вытянет энергию из старта. Только гении, которые попадаются раз в сотню одаренных, могут взойти на уровень неофита без объяснений преподавателя и щепотки энергии. Здесь я таких не вижу. Оглядите себя, юные… люди. Вы видите среди себя гениев?
Подростки уставились на меня. Я же невозмутимо смотрел перед собой.
— А теперь команда всем: за мной! У нас мало времени. Я хочу забрать деньги и оценить коровьи языки, что готовит в трактире мадам Жельфор. И видит бао, если я задержусь сверх необходимого хоть на минуту, я испорчу день вам всем!
Колонна поспешила за магом. Ненавидящие взгляды на меня кидал каждый третий, но идущий в середине строя Пауль обернулся, тормозя очередь, и провел пальцем по горлу, когда поймал мой взгляд. После этого бандит получил подзатыльник от слуги, но мне было не до смеха.
Дьявол!

Продолжить чтение книги на АТ

Поделится в соц.сетях