Бесправыш. Предземье (ознакомительный фрагмент)
Глава первая – Отмеченный свыше
Сшибка. Я чувствую боль от удара коленом в бедро, но гораздо сильнее вкус крови во рту. Чужой крови. Мои зубы рвут шею шута. Мои было схваченные, но тут же получившие свободу руки устремляются к голове недруга. Мои пальцы вцепляются в его лицо, и два больших, продавив глаза врага, упираются в кость с внутренней стороны глазниц.
Толчок. Мое тело отлетает и падает на землю. Рядом клацают челюсти панцирника. Совсем немного не достал. Я, который не я, успел увернуться и, прокатившись по спине ящера, ловко приземлился на ноги. Я бы так точно не смог.
Ёженьки… Я под властью Единого. В это трудно поверить, но другого объяснения происходящему у меня нет. Я взывал, умолял, просил о помощи, и был услышан. Только что моими руками с Леором расправился сам Всевышний. И не важно, дар ли это мне или кара шуту. Главное: результат. Я спасён!
Когда твоим телом управляет Единый, ты способен на всё. Преград нет, границ нет, страха нет. Преисполненный благоговейного трепета я продолжаю словно со стороны наблюдать за собой. Вот орущий на всё болото Леор начинает, шатаясь, брести не в ту сторону. Или в ту? Панцирник раззявил пасть. Через пару шагов шута постигнет судьба сожранного со всеми потрохами Фрона.
Но нет. У Единого на этого гада свои планы. Моё тело подлетает к Леору, толкает его, сбивая с ног. Оружие шута выхвачено из ножен с его пояса. Резкий удар – и моя направленная Всевышним рука обрывает мучения и жизнь убийцы моих родителей и братишек. Месть свершилась! Моя просьба исполнена. Теперь Единый уйдёт из меня.
Я представил, как бестелесный дух вырывается из моего тела и устремляется к небесам. Мир перед глазами мигнул. Я – снова я! Не веря своим ощущениям, я поднял к лицу руки. Все в крови, зато слушаются. И я только что этими самыми пальцами смог раздавить глаза человека, у которого крепь наверняка измерялась десятками? Единый… Никто не поверит…
Никто не узнает! Усилием воли я взял себя в руки. Произошедшее чудо отныне моя тайна навек. Никогда прежде не слышал, чтобы Единый вмешивался в судьбы людей таким образом. Даже в сказках такого нет, чтобы человек терял власть над телом, и его руками вершилось правосудие. Подобное, наоборот, приписывают злокозненным бесам, которые, высосав душу, способны захватить опустошённую оболочку.
Но это точно не мой случай. Во-первых, само дело доброе – наказан убийца, похититель детей. Во-вторых, мой дух снова в теле, и никто его не высасывал. Я воззвал, и был услышан. Это точно Единый. Еженьки… Так ведь я теперь отмеченный свыше. Может, Вее хоть рассказать… Нет! Нельзя! Никому!
"Спасибо!" – от всей души мысленно поблагодарил я закрытое туманной дымкой небо и приступил к делам.
Перво-наперво нужно обыскать труп. Мой зубастый питомец уже сожрал пять золотых вместе с Фроном. Хватит его потчевать блюдами с такой ценной приправой. Кстати, интересно, а те монеты уже вышли из ящера вместе с дерьмом, или куски этой продажной твари до сих пор перевариваются? Скорее последнее. Тем более, что золото было в кармане, а одежда точно задержится в пузе зверя надолго.
Ну-ка, а что у Леора с карманами? Пояс с двумя ножнами я уже снял, вынул из груди шута его нож – очень неплохой, кстати, – перестегнул свой к себе. Жаль, что землянин без вещевого мешка. Надо будет проверить на том дереве возле кустов черновики, откуда шут спрыгнул. Может, оставил там, чтобы не мешался, а забрать планировал позже, когда вылезем из болота, на обратном пути?
Хотя, из трактира он тогда удирал с пустыми руками. Наверняка основная часть его вещей досталась Вепрю – тот про это мне ничего не рассказывал, что и понятно. Ну уж самое ценное шут обязан был держать при себе. Даже спал ведь в одежде. Не в этой, правда, что сейчас на нём, но деньги-то он, переодеваясь, прихватить должен был.
Ага! От пояса во внутренний карман штанов тянется плетёный шнурок. На нём бархатный мешочек с чем-то твёрдым внутри. Распускаю завязки… Понятно, почему Леор, не раздумывая, согласился лезть в болото. У него всего два золотых оставалось. Жменька серебрушек не в счёт – для землянина это совсем уж смешные деньги. Смешные для него, огромные для меня. Мои богатства, состоявшие минуту назад из семени жизни и горстки монет, сейчас мигом удвоились.
Здесь же в мешочке четыре боба: силы, ловкости и два крепи. Наверное, держал при себе для восстановления потраченных сил. Хотя… Что он там говорил про семена жизни, непригодные для землян, если добыты не на Земле? Возможно, оно и бобов касается. А вот мне пригодятся.
А это ещё что за кубик? Тёмно-зелёный, из некого камня. Маленький, с картофельного жука, и на гранях начертаны жёлтым какие-то символы. Совсем уж непонятная штука. А вот махонький стеклянный пузырёк с мутной жидкостью – это какое-то зелье. На деревянной крышке-заглушке что-то написано, но я читать не умею. Вот, собственно, и все богатства шута, что имелись при нём.
Недолго думая, схватил тело Леора за ноги и потащил к берегу, по дуге обходя владения ящера. Обойдётся. Не так давно его кормил. Нечего пузо набивать под завязку. Спихнул труп в воду – пусть раки и прочая мелочь пируют – отвернулся и зашагал к ползанке. Уже третий мой враг находит свою смерть на этом островке. Впору его переименовывать с Журавлиного на Кровавый.
Почти всё, взятое с трупа шута, с собой брать не стал и в том же мешочке спрятал здесь, под одним из деревьев на соседнем островке. Страшновато держать такое богатство в тайнике на берегу. В следующий раз семя тоже сюда переправлю. Под рукой и серебрушек с медяками хватит. Последних как раз прихватил, чтобы сегодня уже не лазить в свой схрон. Дерево только проверю, Леор где сидел – и к Хольге.
***
Увы, каких-то ещё вещей шута найти мне не удалось. Если заплечный мешок у того и был, то хитрый гад спрятал его где-то в другом месте. Впрочем, эта неудача не омрачила моё настроение. Когда знаешь, что за каждым твоим шагом наблюдает Единый, на душе спокойно, как никогда. Надо же… Отмеченный свыше… Я до сих пор не мог поверить в произошедшее.
Это ведь теперь у меня совершенно другая жизнь пойдёт. Как с Пути свернуть, когда сам Всевышний за тебя вступился? Теперь только по его заветам всё время вверх и вверх. Благо, нынче у меня появилась по-настоящему весомая причина поскорее попасть на Землю – где-то там моя Тишка.
Узнал называется про судьбу сестрёнки. Больше грусти, чем радости. Оказывается, наша разлука – это надолго. Сколько лет пройдёт, прежде чем сумею её отыскать? Десятки? Мне ведь аж полсотни годов к своим надо прибавить, чтобы барьер пропустил. Ну пусть сорок девять, если имеющееся семя считать. Хоть не жди сейчас Вепря, а доставай копьё с самострелом из схрона и сам на хозяина леса иди.
Но вместо этого я иду к месту сбора. Уже успел найти прежде Хольгу и прикупил у бригадирши корней кротогона – гордо сдам теперь, как собственную находку, и вечерняя прибавка к пайке мне обеспечена. На ближайшие дни точно так же удача мне будет сопутствовать. До прихода Вепря малышня теперь с голоду не помрёт. Эту проблему решил.
***
– Ты меня прости, парень. Как услышал, с кем тебя случай свёл в Граде, надо было сразу к тебе идти и вперёд Лодмура к себе в подспорники звать. Обманул староста. Договаривались, что после замера по осени к нам ты пойдёшь, а они, видишь, сами переиначили всё. Может, и хотели, как лучше, а получилось поганее некуда. Лодмура ты сильно опозорил отказом, а против них с Хваном я пойти не могу.
Ватага Глума вернулась в посёлок как раз тогда, когда мы в Граде спасали Патара. Я же ведь сразу понял, что идти к охотнику, передавать привет от старых друзей нельзя. Как раз и боялся, что, услышав про моих новых знакомых, тот может тут же к себе позвать. Пришлось бы тогда уже Глума отказом обижать. Дело ведь не в Лодмуре и не в Саносе даже. Просто не греет меня больше доля подспорника. Поинтереснее варианты нашёл. Только дядька про всё это не знает и свою вину чувствует. Пришёл извиниться вот.
– Да ничего, дядя Глум. Забудется когда-нибудь. Может, на другой год к вам получится.
– Может, может, – пробормотал тот. – Но жалко, конечно, целый год терять, даже если Лодмур отойдёт от обиды. Так-то он грозился тебя в сборщиках до конца продержать. Чтобы сразу в батраки, стало быть. Оно ведь для охотника даже год – это срок. У меня новички-подспорники за первый же год несколько долей прибавляют.
– Да… – со вздохом грустно протянул я, про себя думая, как мне повезло, что Хван изначально запретил предводителям всех ватаг меня брать.
– Но не горюй, парень, – потрепал меня по лохматой голове Глум. – Пропасть тебе не дам. Вот тебе в прибавку к извинениям.
На протянутой руке лежал боб. В темноте я не разглядел его цвета, но это было не важно. Всё-таки со смертью Марги и Такера в деревне не закончились добрые люди. Может, и зря я…
– Спасибо, дядя Глум! От души! – взяв из его руки боб, поклонился я охотнику в пояс.
– Ерунда, – отмахнулся тот. – При мне только съешь.
– Съесть? – удивился я. – Я бы лучше на деньги сменял, а съел мяса с хлебом.
– Э не, – покачал головой охотник. – Так бы я тебе сразу денег дал. Нельзя, чтобы до Лодмура с Хваном дошло, что подкармливаю безродышей. Глотай давай боб и молчок про это. Если судьба, когда снова с Вепрем сведёт, не забудь ему про мою помощь сказать.
Добрый человек… Как же. Переживает, что я Вепрю мог приглянуться, и богатыри потом с него спросят, чего, мол, не помог пареньку ничем? Мун – остров маленький. Вдруг, в том же Граде доведётся пересечься случайно? Но помогать открыто боится, хочет и рыбку съесть и косточкой не подавиться. Рано я Глума в свои друзья записал.
– Конечно, расскажу, дядя Глум, – поднёс я поближе к глазам боб, как выяснилось, силы. – Только едва ли я дядю Вепря скоро увижу. В следующий раз в Град теперь батраком разве только.
Я проглотил боб и ещё раз поблагодарил Глума. Врать я умею. Не скоро… Ага. Завтра как раз подходит срок – пролетела неделя. Утром бегу на дорогу встречать. Вею только надо предупредить, что могу исчезнуть на время, чтобы лишь для виду переживала, если вдруг потеряюсь. За день такие дела, какое нам предстоит, не делаются. Вряд ли всё для меня ограничится сопровождением богатырей к логову древнего зверя. В лучшем случае попросят лодки постеречь до их возвращения, в худшем что, даже загадывать страшно. Хозяина леса валить – это вам не хухры-мухры.
***
Как и было оговорено, встречал я их поздним утром на ведущей к выходу из леса дороге, в трёх верстах от деревни.
– Китар! – приветственно вскинул руку идущий первым Вепрь.
– Доброго здравия! – откликнулся я.
Хозяин трактира своего имени больше не походил на богатого щёголя. Расшитый сюртук сменила коричневая рубаха с короткими рукавами. Потёртые кожаные штаны заправлены в простые мягкие сапоги. Широкий пояс обвешан метательными ножами, что чередуются с разнообразными кармашками на застёжках и без. Из некоторых торчат крышечки пузырьков с зельями. На боках ножны с любимыми кинжалами, за спиной вещевой мешок вроде моего, только побольше размером, бородища, как и пышная грива волос на голове, заплетена в несколько толстых косичек. А вот шлема нет, как и у его друзей, одетых в похожую простую одежду.
В руках же у Вепря нечто среднее между молотом, топором и копьём. Длинная, в две трети сажени, деревянная рукоять заканчивается снизу железной заглушкой, а на противоположном конце увенчана чудным навершием, где с одной стороны топор, а с другой, вроде как, и молот, но с клювом. Ну, а вверх смотрит острый наконечник пики. Придумают же…
Другое дело оружие Бочки – две совершенно одинаковые секиры с короткими толстыми рукоятями и широкими лезвиями. Пока крест-на-крест висят у него за спиной поверх вещевого мешка, и понятно – с такими дурами на поясе не походишь.
У Клеща железяки поменьше – два серпа при наборе ножей. Зато самострел за спиной едва ли не больше самого коротышки. Места даже на вещевой мешок не хватило. Только… – наверное, эту штуку нужно всё же называть арбалетом – и набитый болтами колчан. Эти стрелы уже подлиннее моих штырей и с оперением. Летать должны дальше и бить точнее.
Чопарь у них тоже стрелок. Я такого огромного лука ещё ни разу не видел. Даже в натянутом положении вся сажень будет. Перекинул его через плечо и цепляет нижним рогом ветки придорожных кустов. Длинному, похоже, всё длинное нравится. Копьё у него сажени полторы аж. Или то пика? Острие больно тонкое, вытянутое, а с обратного края на палку какие-то меховые лоскуты, вроде беличьих хвостов, приделаны.
– Как делишки, малый? – поинтересовался Клещ, а великан-Андер едва не сбил с ног дружеским похлопыванием по спине.
В отличие от охотников, я был ещё не собран – всё оружие, кроме ножа, как и заплечный мешок с кармашками, дожидалось меня в схроне на Журавлиных островках.
– Вы пешком?
– Окстись, малый, – хохотнул Клещ. – Кто же ходит в лес на охоту верхами? Нас тут малость на повозке подбросили, а последний десяток вёрст уже сами. На Муне расстояния – ерунда. То ли дело на континенте. Сколько дней нам до логова топать?
– Сегодня там будем.
– Что?! – фыркнул Вепрь. – Если мы зря припёрлись, и всё это сказки…
– Не сказки, – поспешил перебить дядьку я. – Давайте за мной. По пути расскажу. Только ещё кое-что сделать надо.
***
Вчера мне пришлось отойти от посёлка подальше и найти несколько подходящих дубояров, чтобы, и по пути от дороги стояли, и размеры имели серьёзные. Тут ведь не мне лёгкому переправляться и даже не Фрону, Вахну, Леору. Чтобы выдержать тушу Андера-Бочки нужен по-настоящему здоровенный кусок коры. Да и Вепрь немаленький дядька. Плюс оружие, вещи.
– То есть твой кабан на болоте живёт? – подозрительно прищурился Клещ, когда я объяснил для чего нужны ползанки.
– Не совсем, – начал я осторожно.
Для меня сейчас наступает очень важный момент.
– Там, в Гиблой гнили есть остров. Большой. Никто про него не знает, кроме меня, и потому очень вас попрошу никому про него не рассказывать. Вы ведь всё равно на Землю уходите, а мне ещё на нём долго охотиться можно. Там зверя всякого тьма.
– Да ради Единого, – отмахнулся Вепрь. – Охоться на здоровье. Только я бы на твоём месте об учёбе сначала подумал. Наохотиться успеешь ещё.
Что он имел ввиду я не понял. Все мысли были заняты который день уже терзавшей меня проблемой. Рассказывать им про Леора или не стоит? Что мне оно даст? Смогу спросить по зелье и кубик? А вдруг там такая ценность трофеев, что их у меня отберут? И пойди ещё объясни, как я с шутом справился. Не поверят же, что тот меня отпустил. Нет, пока с хозяином леса не разберёмся, и обещанное Вепрь не выполнит, лучше я помолчу.
– И как с такой штуковиной управляться… – покачал я головой, глядя на то, как Вепрь укладывает в ползанку свой молото-топор.
– Весьма непросто, – откликнулся проследивший направление моего взгляда Чопарь. – Это специализированное оружие, изготовленное индивидуально под конкретный дар. Никто, кроме Вепря, не сможет продуктивно применять Дырокол.
– А что у него за дар? – робко поинтересовался я.
У самого Вепря спрашивать было неловко. Пусть половина слов Чопаря мне непонятна, но суть я ухватываю.
– Да ну? Правда не знаешь? – удивился подошедший к нам Клещ, что уже закончил раскладывать свои вещи по ползанке. – Мог бы уже и спросить у кого. Про Вепря и его дар каждый охотник на Муне наслышан. Дар у него самый полезный из всех, что встречал. На мой немного похож, только я лишь одной ловкости прибавляю на время, а Вепрь разом по всей триаде растёт. Потому и такое прозвище, что в атаку, как раненый вепрь идёт – на своём пути сносит всё. Дыроколом под действием дара приложит – мало никому не покажется. Это оружие как раз, чтобы крупного зверя валить.
– Ну, а если промажу, тогда мало уже не кажется нам, – присоединился к обсуждению своего дара Вепрь. – У меня, в отличие от Клеща, секунды на всё про всё, и восстановление потом в разы дольше. Это он у нас может носиться стрелой на полдня по версте, а мне, чтобы снова в “ярость” уйти нужно целые сутки ждать. Поспорил бы про самый полезный дар. Молнии Чопа поинтереснее будут.
Успевший улечься в свою непомерно длинную ползанку между пикой и луком Чопарь всё слышал.
– Осмелюсь не согласиться. Мне, чтобы выжечь кому-то мозги, тоже сутки ждать надо после аналогичного действа. Лишать сознания – это не то. Да и всё лишь на людях работает. Более-менее крупного зверя мои молнии только разозлят.
– Не слушай их, Кит, – пробасил Андер. – Самый лучший дар у меня. Полезнее обоих Чоповых разом. Я на целую минуту в день могу неуязвимым делаться. Невидимая броня вокруг появляется – и не пробить ничем.
– Двигаться бы ещё с той бронёй он мог, – хмыкнул Вепрь.
– И что значит невидимая? – загоготал Клещ. – Прозрачная просто. Как к дару обратится, всё сам увидишь. Словно в бочке стеклянной сидит. Моя скорость и то полезнее.
– Ладно, завязываем базар. Пора деревяшки испытывать. Китар, показывай, как оно по грязи ползается.
Растянувшийся на куске коры Вепрь взял в руки короткие вёсла-загребалки.
– Вечный спор, – подмигнул мне Чопарь, когда я улёгся в свою ползанку рядом с ним. – Никто тебе точно не скажет, какой дар ценнее и лучше. Порой и такой никчёмный, как твой, может пригодиться. Я дар делю на боевой и небоевой. У этих троих боевые – потому больше и не лезут в Бездну, если нора не белая. А вот мне после жёлтой пришлось ещё в бурую слазить. Охотнику и воину от умения сквозь преграды смотреть мало толку. С молниями уже попроще живётся.
Я объяснил охотникам как грести, чтобы, ни вода, ни грязь не попадали внутрь, и мы медленно двинулись по топи между кочек и прибрежных островков с ивами. Зря я считал себя проворным и ловким. У взрослых мужиков ползать по болоту получалось ничуть не хуже моего. Первую половину пути преодолели, когда солнце ещё только-только поднялось в зенит.
Из схрона сегодня достал лишь метательные ножи. Сейчас мне важнее свободные руки – тяжёлого оружия хватает и у моих спутников. Но остановку на Журавлиных островках устроил ради другого. И дело даже не в небольшой передышке. Пора Ящерке освобождать верёвку и делиться сокрытыми внутри себя ценностями.
– У меня тут на разминку один панцирник заготовлен, – как бы между прочим сообщил я Вепрю. – Не подсобите с убийством?
– Не, долго ловить, – отмахнулся охотник. – Может, на обратном пути. Если, конечно, напасть не надумает. Тогда да – придётся подсобить. Чего про такую помеху молчал? Предупреждать надо. Панцирник – это серьёзно.
– Да не, – замотал я головой. – Ты меня не понял, дядя Вепрь. Ловить не надо. Пойман уже. Просто у меня сил не хватает прикончить.
– Возьмусь подсобить, – опередил всех Бочка. – Большой панцирник?
– Сажени две с половиной.
– Некрупный, – расстроенно скривился охотник. – Половина всего, что в сердце отыщем моя, половина тебе.
– Идёт, – поспешил согласиться я. – Тушка только чур тоже мне.
– Да ради Единого, – не стал торговаться Бочка. – Там со шкурой больше возни. Замаешься пилить, обдирать. Показывай где.
– Только быстро там, – буркнул Вепрь.
Удивительно, но остальные трое богатырей даже не последовали за нами на соседний островок, где на привязи сидел ящер. Настолько не впечатлили размеры, что совершенно не переживают за друга? А что, если Андеру понадобится помощь?
Но все эти мысли сразу отпали, когда я увидел одного из лучших охотников Муна в деле. Бочка просто увернулся от броска зверя и с короткого размаха всадил одну из своих секир в лоб ящера на пару вершков. Этого хватило с запасом. Казавшийся мне ещё минуту назад опаснейшим чудищем хищник, отплясав танец смерти, издох, и Андер достал из-за пояса пилку с острым ножевым кончиком.
Без особых проблем перевернув панцирника кверху брюхом, Бочка вогнал своё разделочное орудие в шкуру ящера у основания нижней челюсти.
– Постараюсь сильно не попортить.
– Да порть. Мне не шкура нужна. В брюхо заглянуть надо.
– Как знаешь. Тушка твоя. Но на будущее имей ввиду, шкура у панцирника самое ценное.
Андер пилящими движениями прошёлся по всему подбрюшью чудовища, остановившись только возле основания хвоста.
– Ох и вонища. В пузе сам ковыряйся. Я только сердце достану.
Бочка, закатив и без того короткие рукава, полез внутрь туши.
– Сейчас, сейчас… Вот здесь только подрежем. И здесь… Готово!
Окровавленными по локоть руками Андер вытянул здоровенное сердце. Но не стоит смотреть на размер. У большого зверя и сердце большое. Горстями бобы собирать мы не будем. Пока он шинкует, слажу в брюхо. Потом уже может быть слишком поздно. Падальщики внутренности первым делом растянут. Те же птицы налетят, расклюют вместе с моими монетами.
Скинул жилетку, взял нож, раздвинул края разреза, дыхание задержал и прямо-таки нырнул в зловонное нутро. Ну-ка, где здесь желудок? Вспорол. Твою за ногу… Это оно ещё, оказывается, не воняло.
– Сучье вымя! Что он тут у тебя жрал? Собственное дерьмо что ли?
– Дерьмо, но не собственное. Это дерьмо Фроном звали.
А вот и куски упомянутого дерьма. Не успели перевариться ещё. На мгновение я задумался: а стоит ли оно того? Пять золотых… Стоит конечно. Выдохнул, отвёл голову, вдохнул одним ртом. За работу!
– Я закончил, – через время сообщил Андер. – Шесть бобов – по три на брата. Тебе там долго ещё?
Ответить я не смог. Как раз боролся с особенно настойчивым рвотным позывом. У меня тут как раз отыскался карман с чем-то плотным.
– Надо будет сейчас хорошенько отмыться. Нельзя с таким запахом в лес. Капну тебе мыльца специального.
– Есть!
Я выдернул руки из брюха чудовища. Все пять золотых в кулаке.
– Верёвки потом сниму. Пойдём мыться, дядя Андер. Доставай своё мыльце.
– Покажешь хоть?
– Что?
– Что достал? Жуть, как интересно, ради чего можно в таком дерьме ковыряться.
Я, нехотя, разжал кулак.
– Погоди… Золото, что ли?
Здоровенный Бочка навис надо мной горой. Ой, как сейчас отберёт….
– Хитёр… – улыбнулся амбал в ответ на моё молчание. – В сердце что, пополам, а, что в пузе, на то уговора не было. Далеко пойдёшь, Кит. Давай мыться. Держи свою долю.
Поделится в соц.сетях
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 7 дней со дня публикации.