Глава 2
- Куда ж вы теперь, товарищ командир? – хозяйка промокнула глаза краешком платка. – Толком и не пожили у нас. А говорили, что на учебу приехали…
- Что поделать, Евдокия Петровна, - улыбнулся экспат, складывая свои вещи в чемодан. – Сами понимаете, время военное, я – офицер, а, значит, должен выполнять приказы командования.
- Дядь Гриш, а ты мне пистоль подаришь? – высунулся из-за спины матери вихрастый оголец.
- Какой еще пистолет?! Ишь чего удумал! Вот я тебя сейчас взгрею! – ахнула женщина и попыталась было ухватить сынишку за ухо. Но хитрый сорванец ужом проскользнул мимо ее пальцев, стремглав унесся прочь и мигом взлетел на печку, где надежно укрылся от материнского гнева.
- Будет вам, Евдокия Петровна, - громко рассмеялся Дивин. С наслаждением потянулся до хруста в суставах и захлопнул крышку чемодана. – Неужто я похож на идиота? Разумеется, никакого оружия я никому дарить не собирался. Вы вот что: мне лучше напишите свой адрес, только точно и разборчиво.
- Зачем вам? – искренне удивилась хозяйка.
- Знаете, я ведь семью свою не помню, - сокрушенно вздохнул Дивин. – Последствия контузии. И, как не пытался, никого из родных так и не нашел. Поэтому, подумал на досуге и решил, что, пожалуй, оставлю вам свой денежный аттестат. Мне он на фронте все равно ни к чему, а здесь, какое-никакое подспорье вам с ребятишками будет.
- Да что вы такое говорите?! – женщина смотрела на летчика круглыми глазами, что стремительно наполнялись слезами. – Как же это?!
- Тихо! Не реветь! – прикрикнул на нее экспат с досадой. – Терпеть не могу бабских слез. – Сказал же, ребятишкам!
- Григорий Иванович…
- Все, проехали! – решительно оборвал Дивин хозяйку. – И слушать ничего не желаю. Я раньше семье своего стрелка помогал, да, вот беда, они куда-то в эвакуацию уехали и следы их пребывания затерялись. Так что, здесь и думать нечего. Да, вот еще что, - потер он лоб. – Тут такое дело… - майор прошел по комнате к дверному проему и выглянул наружу. – Эй, бузотер, а ну, сбегай к колодцу, да флягу мне наполни! – Григорий дождался, пока они останутся с Евдокией Петровной одни и, понизив голос, сказал. – Не хочу, чтобы кто-то из детей видел. В общем, мне как-то на фронте случайно попали в руки кое-какие ценности. В ранце убитого немца нашел. А тот, видать, мародерствовал на полную катушку. Так вот, сам не знаю почему, но бросил тогда в вещевой мешок, и думать про них забыл. А когда в академию собирался, то наткнулся.
- С убитых, поди, снимал фашист тот? – ужаснулась Евдокия Петровна.
- Что? Да ну, ерунда какая, - нетерпеливо отмахнулся летчик. – Скажете тоже! Скорее, где-то ювелирный магазин грабанул, сволочуга, на драгоценностях бирки с ценой остались.
- Так пошли, да сдали бы куда следует, - непонимающе захлопала глазами женщина.
- Нельзя, - тяжело вздохнул экспат. – Времени-то к тому моменту уже много прошло. Спросили бы, а чего, мол, сразу не сдал? Или припрятал что-то? Нет, не получилось. Да, к чему я вам про это? Как уже сказал, цацки эти мне одни проблемы создают. И потому я их тоже вам оставлю. Глядишь, потихоньку поменяете на что-нибудь полезное, если вдруг такая нужда появится. – Дивин достал из кармана брюк небольшой, но плотно набитый кисет и протянул его хозяйке.
Та вдруг отшатнулась.
- Что вы, товарищ командир! – жарко прошептала она, испуганно оглядываясь по сторонам. – Не возьму! Не ровен час, узнает кто, порешат всю семью! Народ нынче озлобился с голодухи, а тут ведь на многие тыщи!
- Спрячьте получше, - настойчиво сказал экспат. – Так, чтобы ни одна живая душа не видела. Лучше всего разделите и в разные места. И на обмен берите по одной вещице, да изредка. В случае чего, сошлетесь на подарки мужа. Поверьте, я специально вам отобрал колечки и всякие там брошки-сережки попроще.
- Нет! – отчаянно замотала головой Евдокия Петровна, глядя на кисет так, словно перед ней была ядовитая змея. – Боюсь!
- Я ведь их все равно оставлю! – сурово пригрозил летчик. – В постель к пацанятам суну, или еще куда. Лучше будет, если дети золотишко найдут?
- Ох!
- Вот и договорились. Все село спасти не смогу, а вот одну семью…А, пришел, оглоед? Принес флягу? Клади вон рядом с чемоданом.
- И что тебе там не сиделось? – пропыхтел Григорий, перекладывая корзинку с котом из одной руки в другую. – Холили, лелеяли, вычесывали – не жизнь, а малина! И мне забот куда меньше было бы. Таскай теперь тебя, проглота! Ишь, пузо нажрал, точно интендант тыловой, хрен подымешь. Вот возьму, да и выброшу! – пригрозил экспат.
Шварц возмущенно мяукнул. На морде у кота читалось явное возмущение. Похоже, что он даже специально когти выпустил и впился ими в борта корзины. Дескать, фига с два ты меня отсюда вытряхнешь, хозяин, даже не надейся!
Майор со своей тяжелой меховой «поклажей» в одной руке, чемоданчиком в другой и вещмешком за плечами, вышел, наконец, к шоссе. Машины по нему шли довольно редко. Но Григорий у съезда к селу ждал легковушку, что обещал выслать за ним командир истребительного полка Сотников. Как ни крути, но своим лихим ночным вылетом Дивин здорово его выручил и позволил отчитаться перед начальством о достигнутой победе.
К слову, подполковник очень жалел, что экспата направили к новому месту службы.
- Я во все возможные инстанции обращался, - жаловался он Григорию, когда они обмывали майорские звезды летчика. – Звонил, доказывал, говорил, что с твоим зрением мы мигом этой фашистской сволочи укорот сделаем. Но…
- Да ладно, товарищ подполковник, не переживайте, - грустно ухмылялся Дивин. – Я ведь сам на фронт попросился. Так прямо товарищу Сталину и сказал.
- Василию?
Экспат немного помедлил.
- Ага, Василию. – Пьяный-пьяный, но даже в таком состоянии он прекрасно помнил, что болтать лишнего не следует. Тем более, что на той самой Ближней даче ему об этом довольно недвусмысленно сказали.
Нет, не Верховный или кто-нибудь из его помощников, вовсе нет. А вот незаметный, невзрачный такой мужичок с погонами капитана остановил летчика перед самым уходом в коридоре и тихо так проговорил:
- Дивайн, вас ведь предупреждали о том, чтобы не лезли к руководству страны?
Экспат тогда вздрогнул, оглянулся беспомощно по сторонам – рядом, словно по волшебству, ни единой живой души. Угрюмо развел руками:
- Так ведь не напрашивался. Сам ни сном, ни духом. Василий в машину посадил и привез.
- Только поэтому живой до сих пор, - бледно улыбнулся капитан. – Болтнул бы лишку, уже в мертвецкую везли. Помни об этом, Дивайн, хорошенечко помни!
- Майор Дивин?
Григорий вздрогнул. Поднял голову. Перед ним замерла окрашенная в белый цвет легковушка. Водитель, пожилой, серьезного вида старшина, приоткрыл окно и выжидательно смотрел на офицера. Что характерно, в руке явно сжимал пистолет или револьвер. Опытный боец, сторожится.
- Да, я. Вот мои документы, - экспат полез в карман за удостоверением.
- Видел я вас на аэродроме, - проворчал старшина. – Как голову подняли, враз узнал. Уж больно шрамы от ожогов приметные. Погодите, сейчас помогу вещи на заднее сиденье закинуть. Да, кота тоже туда сажайте, а то еще кинется, не дай бог, разобьемся.
- Кошек не любишь? – улыбнулся Дивин.
- Кошек люблю. Но про зверя вашего наслышан.
- Слыхал, дармоед? – потрепал по загривку питомца экспат. – Приехали недавно, а ты уже притчей во языцех стал. Бандит!
Шварц недовольно зашипел, обнажив внушительные клыки. И угрюмо полоснул хозяина злобным взглядом исподлобья.
- Поворчи мне, - прикрикнул на него Григорий. – Мигом пинка выпишу. Полетишь в сугроб, там и останешься.
Наконец, разместились. Машина, слегка присев на задние колеса, как перед прыжком, довольно резво стартанула с места и понеслась по дороге.
- Папироской не угостите, товарищ майор? – деликатно поинтересовался шофер.
- Запросто, - Дивин достал початую пачку «Беломора» и ловко выбил из нее папиросу. – Держи.
- Ух ты! – восторженно воскликнул старшина. – Откуда такое богатство? Тыщу лет «Беломор» не курил.
- Подарили, - рассеянно ответил экспат, разминая свою папиросу. – Слушай, мне ведь в штаб ВВС нужно. Тебе подполковник сказал об этом?
- Не переживайте, - степенно ответил водитель. – Доставим в лучшем виде. Документы оформлены честь по чести, так что до самых дверей довезу. Приказано именно так.
Навстречу автомобилю понеслись заснеженные деревья. Иногда они расступались и тогда по обочинам возникали почерневшие, также укрытые снегом, деревенские домики. Некоторые из них печально глазели на дорогу выбитыми окнами.
- Бомбит фриц, - сокрушенно вздохнул старшина, заметив, что Григорий пристально разглядывает покинутые жителями дома. – Лютует, собака. Нет-нет, а прилетает гражданским. Вот и бежит, народец, куда подальше, в более безопасные места. А кого и вовсе в живых не осталось – на фронте сгинули. А знаете, ведь раньше, до войны, здесь совсем другая жизнь была. И машин, и пешеходов пруд пруди. Дачники, опять же. Я при аэродроме давно состою, дорогами этими хошь с закрытыми глазами проеду, всякого навидался.
- Эва! – уважительно покачал головой майор. – Выходит, ты кадровый? Держи, боец, заслужил, - он разорвал пачку и половину отдал водителю. – Уважаю!
- Вот за это спасибо! – расцвел широкой улыбкой шофер. – Царский подарок!
- А ты, поди, и царя застал? – глянул на него искоса экспат.
- Лично не видал, - признался старшина. – Я тогда еще пацаном был. Да и не заезжал он в мою деревню. Так, на портретах газетных, разве что. А власть «батюшки-царя» застал – это да.
- И при ком лучше жилось? – с любопытством поинтересовался Дивин.
Шофер покосился на него с явным изумлением.
- Шутите, товарищ командир?
- Да ты не бойся, «особистам» не сдам, - криво ухмыльнулся Григорий. – Я ведь про те времена только в книгах читал, вот и стало интересно.
- В книгах, - проворчал старшина. Глубоко затянулся и с шумом выдохнул сизый дым. – Жизнь, она куда страшнее любой книжки. Даже самой ученой. Я вам так скажу: что бы кто ни говорил, только, посудите сами, я свои первые ботинки и нормальные брюки с рубахой при Советской власти заимел. А до того все больше в лаптях или босиком. Армяк один на всю семью был. По очереди зимой носили. Молчу уж, что мяса вдоволь только в армии попробовал. Зато хлеб с лебедой до сих пор на вкус помню. И как мать с отцом братьев с сестрами на погост отвозили, когда они с голодухи помирали. Из тринадцати нас только пятеро выжило, - шофер вцепился в «баранку» с такой силой, что его пальцы побелели. - Нет, я Николашку не жалею и добром не вспоминаю! Сдох, паскуда, туда ему и дорога!
- Надо же, - подивился летчик. – А нам про это только на политинформациях рассказывали. И, знаешь, без подробностей.
Водитель недобро покосился на него, покачал головой, но промолчал. Григорий понял, что разговора по душам не получится, отвернулся и вновь принялся рассматривать пролетающую за окном местность. Редкие деревеньки то приближались к дороге, то отступали куда-то вдаль. Из нацеленных в низкое серое небо труб деревянных изб кое-где курился дымок.
- Греются?
- Или готовят, - равнодушно посмотрел водитель. – Здесь с продуктами не шибко богато, но есть кое-что. Да и с дровами проблем почти никаких. Не то, что в Ленинграде. Мне недавно на центральный аэродром пришлось ехать, а там как раз транспортник приземлился. Как начали по лесенке скелеты спускаться, я даже не сразу понял, что это люди!
- Да уж, - помрачнел Дивин. Желваки заходили на скулах. – Слышал. Я бы этих фашистских гадов, что целый город голодом морили, собственными руками! До последнего ганса или фрица!
- Ничего, посчитаемся с ними, время придет! И Берлину ихнему хана настанет.
- Придет, батя, придет. Блокаду ведь с Ленинграда сняли уже, даже салют был. Так что, теперь жизнь только к лучшему поворачиваться станет.
В штабе ВВС Дивину сразу же выписали пропуск и указали, куда нужно пройти.
- Генерал-майор уже ждет вас, - уважительно сказал офицер с широкой красной повязкой дежурного на рукаве. – Дважды справлялся.
Экспат оставил вещи в просторной приемной – адъютант хоть и поморщился, углядев любопытную морду Шварца над краем корзины, но выпендриваться или цепляться не стал. Просто сухо проговорил:
- В угол корзину поставьте. Вещи остальные туда же. Раздевайтесь и проходите.
- Позвольте, но я здесь уже два часа жду! – громко возмутился невысокий полковник с идеальным пробором. Он сидел на стуле возле двери в кабинет и нервно барабанил пальцами по портфелю, что стоял у него на коленях. – У меня срочное дело! Почему этот майор идет без очереди?
- Приказ генерала! – веско обронил адъютант, взглянув на него искоса.
- Черт знает что! – вскипел полковник, глядя на Дивина неприязненно. – Что за фрукт такой на мою голову выискался?
Экспат пристроил шинель и шапку на вешалку, одернул китель и повернулся. Полковник хотел было сказать что-то язвительное, даже рот раскрыл, но в этот момент взгляд его упал на гроздья орденов, Золотые звезды Героя и необычные креста заграничных наград и слова застряли в горле. Офицер сначала покраснел, затем побледнел, выпучил глаза и замер. Адъютант довольно громко хмыкнул и посмотрел на него с веселым любопытством.
- Прошу вас, товарищ майор. Проходите.
Григорий подошел к высокой, обитой черным дерматином двери и с шумом выдохнул, словно собирался зайти в атаку на вражеские позиции. Екало слегка сердце, екало. Что-то ждет впереди?
Кабинет поразил своим размерами. Он был настолько огромен, что в нем, казалось, запросто можно было проводить футбольные матчи. А длинный, накрытый зеленым сукном стол напоминал взлетно-посадочную полосу. Экспат невольно присвистнул, озирая все это великолепие. И потому не сразу заметил хозяина кабинета, что, оказывается, поднялся со своего места на другом конце и неторопливо шел к летчику. Странное дело, но комплекция генерала как нельзя лучше соответствовала занимаемому помещению – был он высок и тучен.
- Наконец-то познакомился с тобой, Кощей! – генерал протянул руку. Бас, кстати, был под стать облику. – Все больше по бумагам читал, а ты вон какой! Да ты садись, - он отодвинул один из стульев, что в большом количестве стояли вдоль стола, и не торопясь уселся. Экспат молча последовал его примеру.
- Приказ по тебе получен, - не стал рассусоливать генерал. – Будет создана особая авиагруппа. Доводилось слышать о таких?
- В сорок втором, вроде, под Сталинградом, - неуверенно ответил Григорий, задумавшись. – Но там, если не ошибаюсь, истребителей лучших в ударный кулак сводили. Они прикрывали нас как-то. Отличные ребята – сопроводили так, что ни одна гадина по нам так и не врезала. Мы ведь тогда все больше на одноместных «илах» летали, без воздушных стрелков. Потери были страшные. Правда, дальше асы эти все больше «пешек» защищали.
- Верно. Все правильно говоришь, - благодушно кивнул генерал-майор. – В воздушной армии Хрюкина соколики воевали. Кстати, командовал ими в то время твой старый знакомый – полковник Сталин. И, действительно, работали по прикрытию пикировщиков. Или захватывали преимущество и удерживали господство в воздухе в нужных местах. Смекаешь, о чем я? То-то! Ну да я сейчас не об этом, - генерал улыбнулся. – У тебя-то история ведь совсем иная. Поедешь в Липецк. Там у нас курсы усовершенствования комэсков имеются, так что для твоей группы самое милое дело – затеряешься мигом. Оформим все, как учебную эскадрилью и спокойно займемся обучением личного состава и боевым слаживанием. Опять же, хорошо легендируется использование различных типов самолетов. Спросить что-то хочешь?
- Товарищ генерал, но ведь я так до конца и не понял, в чем именно будет заключаться задача авиагруппы? К чему следует готовиться?
- Документы получишь у моего секретаря. А в курс дела тебя введет твой командир. Он уже отбыл к месту назначения.
- Надо же, как быстро все закрутилось! – изумился экспат.
- Быстро? – засмеялся генерал. – Открою тебе один секрет, Дивин: решение о создании особой группы принято почти месяц назад. Твой опыт пребывания в полку бомбардировщиков оценили и на самом верху признали вполне успешным. Поэтому работа по созданию нового подразделения пошла полным ходом практически сразу.
- Погодите, - ошалел Григорий. – Выходит, меня специально с «бостона» ссадили? А академия? Или…
- Верно мыслишь, - усмехнулся генерал. – Академия – это лишь предлог. Равно, как и твой ночной вылет на перехват «юнкерсов». Товарищ Сталин решил лично убедиться в твоих способностях. И проверку эту ты прошел весьма успешно. Так что теперь начнешь работать всерьез.
Всерьез?! Это что же, до этого он лютики-ромашки собирал?!

Продолжить чтение книги на АТ

Поделится в соц.сетях