Глава 1
Руны по центру печати вспыхнули. По комнате прошла неосязаемая волна энергии. Все, пути назад нет...
Я схватил собранный вчера рюкзак и вышел из комнаты. Несмотря на недостаток времени, для этого похода я подготовился тщательнее: взял порошки, зелья и книги с заклинаниями — на случай, если меня прорвет на следующий ранг раньше, чем вернусь в школу.
Насколько я помню по поездкам в фургоне, Филис спит до восьми, и этой своей милой привычке не изменяет. Ритуал запущен, но сработает в шесть сорок: к этому времени я должен находиться далеко за барьером. После того, как печать истратит энергию, запустится другой ритуал — спасибо вчерашнему лектору — и уничтожит все следы. Я попросил Ниаз зайти в восемь и вернуть накопители в лабораторию.
Неплохо было бы остаться в комнате, проконтролировать ход ритуала и если понадобится, добить адепта вручную, но для меня важнее, чтобы за жопу не взяли.
Я дошел до зала с заданиями, посмотрел задания на доске, нашел несколько подходящих — если не будет обязательного и долгого, смогу взять хотя бы эти два, на добычу камней душ. И платят за такие неплохо — по два-три черныша. Отметил, что на доске появилось новое задание от Пау Лимбоса — теперь наставнику требовались мелкие пауки и глипсы. Хочет превратить сады в бестиарий?
За стеклом сидел хмурый, сонный и плешивый адепт, держа в руке кубок с вином. На меня мужчина уставился таким ненавидящим взглядом, будто я вырезал всю его семью и сжег родовое поместье. Возле стола стоял ящик с бумажными свитками.
— Доброе утро. Мне нужно обязательное задание, желательно — подальше отсюда. Хочу природу посмотреть, пустыня надоела.
— А мне это зачем говоришь?— адепт пригубил вино,— Подальше?.. Есть задание в Лурсконе — вчера вечером курьер принес. Обычно городские задания расхватывают с лету, но в пустыню уже второй день мало кто ходит. Неофиты вовсе не высовываются.
— Хорошо, понял, - пожал я плечами. - Давайте задание.
Адепт дотянулся до вороха свитков и передал мне самый верхний. Я развернул дорогую бумагу, и зачитал задание.
"Уважаемые практики школы — я, Картра Скоробогатова, обращаюсь к вам с помощью — пропал мой близкий друг — Аталес, нужно отыскать его в самое ближайшее время. Задание необходимо выполнить тайно. Верю в ваши способности и высылаю вместе с письмом двадцать серебряных монет."
И мне нужно будет ехать ради такой дичи, как поиск человека?
— А почему ей не обратиться к страже, или не подкупить прислугу? Почему, в конце концов, самой не сходить и не узнать, что с ним происходит?
— А я почем знаю, парень?— процедил сквозь зубы адепт.— Не задерживай очередь! Берись за задание, или проваливай! Развелось мыслителей...
Очереди даже близко не было — в зале я был один.
— Как понимаю, серебро к свитку не приложено?
— Верно. За обязательные задания не платят. Берешься?
— Ладно, возьмусь,— пожал я плечами. Главное — покинуть школу, а чем я там занят буду, дело третье.
Пустыня встретила меня сухим ветром, от которого в первую же минуту стянуло кожу. В глаза полетел песок, а в носу запершило от пыли. Обожаю, сука, пустыню... И очищение сразу не применить, если не хочу вызвать бурю, смерть адептов и гнев магов.
В этот раз меня подстегивал оставленный в комнате ритуал, поэтому до Сандоры я добежал за пару часов. В саму деревеньку не заходил. На вышках сидели пацаны, а значит, химеролог не вырезал подчистую все население деревни. Или пока не взялся за это дело.
Через пару километров от Сандоры пустыня сменилась на чахлые кустики травы, а потом — на зеленые, сочные поля. Мне пришлось чаще смотреть по сторонам, чтобы не упустить редкие растения и шевеление кого-нибудь недоброго посреди травы. Контейнеры я в этот раз не взял, но вряд ли я найду что-нибудь редкое настолько, что потребуется контейнер для переноски. Мимоходом я спорил с Апелиусом по поводу вариантов помощи Ниаз в достижении нового ранга.
До Лурскона я добежал за восемь часов, а за километр до города перешел на шаг. На ведущей к городским воротам дороге было пустынно. По пути мне встретились конный экипаж с нервным кучером, который нахлестывал лошадей почем зря, и не замедлился, даже когда заметил меня — пришлось прыгать на обочину. Пересекся с одетым в хламиду стариком, в котором я по характеристикам узнал неофита. Я кивнул практику, тот поклонился мне, и разошлись.
Ощущение силы окружающих меня людей было для меня новым, доселе незнакомым ощущением. Неофитов я не ощущал совершенно — мог вычислить их только по анализу заклинания. Адептов первого ранга я ощущал как равных. Остальных определял по чувству смутной угрозы: внимание адепта второго ранга вызывало ощущение, будто меня заметил тот скорп со скалы. Третьеранговый адепт воспринимался как тот же скорп, но быстро перебирающий лапками, с целью жестко насадить меня на хвост.
Маги не ощущались, как и неофиты. Но при беседе с наставником у меня пару раз проскальзывало ощущение, будто я слепой новорожденный котенок, которого держит на ладони кто-то невероятно огромный. Думаю, маги поголовно маскируют свою силу, не желая массового приступа медвежьей болезни среди адептов. Это ощущения неофитов урезаны до минимума, вдобавок амулеты от энергетических колебаний блокируют все энергетические всплески.
Предполагаю, животные и монстры тоже чуют силу окружающих — меня теперь даже пустынные пауки избегают. Если бы я шел к центру пустыни, там наверняка нашлись бы монстры, желающие попробовать меня на зуб, но к счастью, мне туда не нужно.
С момента запуска ритуала в груди засело тревожное чувство. Вроде с Филисом вышло чисто... если вышло... ко мне никто не подкопается. Но я вновь и вновь вспоминал о найденной на стуле форме адепта. Если убийство как-то засветилось, если вдруг запахнет жаренным, в школу я уже не вернусь. Плевать на полную книг библиотеку, чхать на набитый порошком ящик. Заработаю, еще круче себе инструменты куплю. Или даже вступлю в другую школу — Филис вон в свою приглашал. Если захочу жить свободно, в том же Лурсконе заниматься опытами будет так же прибыльно, как и в школе. Это по пилюлям я в библиотеке не нашел никакой информации, а про зелья, припарки, мази и компрессы из кучи известных мне трав все уже заучено: не пропаду. Адар как-то рассказал, что сбывает пилюли во внешний мир как раз через этот город. Я запомнил имя и адрес связного, продиктованные неофитом: через этого человека узнаю, все ли в порядке в школе, и что нового происходит.
Лурскон, как и подобает околопустынному, окраинному и из-за соседства с монстрами недоверчивому к путникам городу, встретил меня неприветливо. Я не купец с телегой товаров и не всадник на породистом коне, за спиной имею всего лишь тощую котомку, а меч в таких краях носит каждый, оружие — не показатель статуса. Восемь часов бега по пустыне и пыльным дорогам не комфортная поездка в дилижансе — форма запылилась и нашивки под тонким серым слоем теперь особо не выделялись. Поэтому, как только я подошел к воротам, стоящие по обеим сторонам прохода стражники, закованные с ног до головы в доспехи, перехватили алебарды поудобнее и нацелились мне в грудь.
— Кто таков, откуда?
По услышанным в коридорах разговорам, наши адепты частенько зависали здесь, открыто наслаждаясь разрешенными удовольствиями и втихую занимались удовольствиями запрещенными. Значит, либо стражники совсем новенькие, ни разу не видевшие формы фасона нашей школы, либо к практикам школы здесь отношение настороженное, неприветливое, и мне это дают понять с порога.
Стражи не были одаренными. С новыми характеристиками я мог бы свернуть шею каждому прежде, чем они сообразят, что я атакую, но давить на стражу и козырять своим превосходством — хреновая идея. Мужики делали свою работу, как тот старик в деревне, где мы были с пацанами. И пока они не выйдут за рамки, в них останусь и я.
— Адепт Утренней звезды. Оттуда и иду.
Видимо, после ответа стражники вспомнили, чья на мне форма: переглянулись и заговорили куда вежливее. Алебарды, как по волшебству, уперлись древками в грязные камни, которыми была вымощена дорога. Я почувствовал себя гремучей змеей размером с корабельную мачту, которая своим появлением испортила мужикам вечер, но ни капли этому не огорчился.
— Э-э...— промычал один из них,— Ну проходите...
И посторонились на расстояние, через которое не то, что я спокойно прошел, но и тройка коней промчалась бы.
— А за проход...— заикнулся было один, но второй замахал руками раньше, чем я остановился и потянулся к кошельку:
— Не нужно, не нужно! Для вас бесплатно!
В следующий раз нужно переодеться в простую одежду горожанина, или хотя бы прикрыть приметную форму плащом. Если он будет, следующий раз. Похоже, адепты серьезно здесь отметились, настолько явным в голосе мужика было желание поскорее избавиться от моего общества. Тем страннее факт, что некая родовитая девчонка обратилась именно в школу. Хотя для меня оказалась сюрпризом новость, что любой человек мог отправить в школу письмо и попросить о помощи. Если у тебя есть монеты, легче обратиться к страже — она прошерстит город и найдет парня, чем вызывать адепта из даленей. Предполагаю, что Аталес пропал надежно, и стража не поможет. Хеппи-энда в истории не будет, и труп художника найдется где-нибудь на свалке, или в загоне свиней. Или не найдется вовсе. Тем не менее, нужно хотя бы изобразить бурную деятельность.
Следуя подсказкам прохожих, я нашел лавку портного. Форму срочно требовалось менять: презрение, страх, легкая паника и ужас, с которыми люди провожали мою фигуру, гремели в голове тревожным звоном. На вопросы горожане отвечали скороговоркой, стремясь как можно быстрее покинуть мое общество. Не знаю, чем адепты отметились в городе, но ничего положительного от собратьев по мастерству я не жду.
В лавке местного портного пахло едкой дрянью: Апелиус подсказал, что так воняют составы, которыми обрабатывают кожу. На вешалках висели серые наряды. Портной — снулый высокий мужик, занимался раскройкой женского платья.
— Чего вам угодно?— среагировал мужик на звук дверного колокольчика, а когда разглядел форму, протянул,— Э-э...
— Нильям, простой путешественник,— улыбнувшись, подсказал я.
— Путешественник, да... Э-э... Так чего вам угодно, господин?
— Мне бы нормальную одежду,— попросил я.
— Нормальную — это какую, господин? У меня есть кожа, шелк, джут, хлопок и лен. Могу сшить любую одежду, но украсить серебряными или золотыми нитями, как наверняка пожелает господин, не смогу.
Минут десять мы обсуждали, что я имею в виду под определением "нормальная", портной разговорился и почти уже не срывался на робкое эканье. С меня сняли мерки, а в конце разговора вскрылся тот факт, о котором я напрочь забыл. Отсутствие стандартизации, единых размеров и, дьявол ее побери, готовой одежды. Все готовое, что здесь висело, либо ожидало своего заказчика, либо давно и безуспешно ждало хоть кого-нибудь, но мне не подходило. Портной был готов собрать весь заказ к завтрашнему дню, взвинтил цену в три раза — за срочность, но это был максимум. Мужчина сказал, что придется раздавать часть заказа знакомым ремесленникам и работать втроем.
— Хорошо,— смирился я,— Давайте завтра. Но мне нужен широкий плащ.
— Разумеется, господин. Плащ я достану за пол часа. Все будет в лучшем виде, плащ скроет вашу форму, будьте спокойны...
Голос мужика звенел от скрытого ехидства. Я уверился: к вечеру каждая собака в городе будет знать — в городе адепт. И в чем он ходит, тоже отлично узнают.
Дьявол... Впрочем, не все ли равно? Перед стражниками на воротах я уже спалился. Да и я здесь на пару дней — пересидеть шумиху. Картра просила скрытного расследования, но это ее проблемы. Здешнее общество не настолько продвинуто, чтобы богачка отослала гневный отзыв в школу и его приняли всерьез.
Получив плащ, я поплутал по улицам, запоминая город, а потом по подсказкам прохожих, которые стали гораздо дружелюбнее, нашел гостиный двор.
Средневековая гостиница мне понравилась: тихое, уютное место. По полу не рассыпаны зубы, вышибала на крыльце не выбивает душу из выпивох. Да и нет вышибалы.
Первый этаж — едальня. Широкие, крепкие столы, скамейки, тяжелые даже на вид — все крепкое, сделано на года. Ну или до первой серьезной ссоры двух неофитов.
Несмотря на приближающийся вечер, гостей в заведении мало. Три типа в застиранной и выцветшей одежде шушукались в дальнем и темном углу зала, изредка прикладываясь к кружкам с пивом. Загорелая кожа, небритые рожи, короткие клинки на поясе. Я принял мужичков за охотников на нечисть, или за авантюристов, какими их описывал Апелиус. Судя по тому, что я узнал в школе, гильдий авантюристов здесь не было. Люди и слова такого, как авантюрист, не знают. Зато знаю я, поэтому буду использовать.
Авантюристы чаще охотились на нечисть ватагами человек по семь-десять: устраивали временные лагеря, делали пару десятков рейдов, набивая мешки костью, рогами, хитином и прочим, чем людей могла одарить щедрая пустынь. Нередко на запах крови прибегало что-нибудь слишком опасное для обычных людей, и гибла вся ватага. Тогда на помощь имуществу павших товарищей устремлялись мелкие команды по три-четыре человека, которые самоотверженно выносили на себе и клинки погибших, и имущество, и контейнеры с частями монстров — все, что не сожрала угробившая ватагу тварь. Падальщики любили монеты, выпивку, рассказы о своих выдуманных приключениях и не любили, когда их называли падальщиками.
Еще два посетителя были из местных: простые одежки, на поясе никакого оружия, значит, защищать себя не планируют. Это практики и охотники на монстров всегда готовы отстаивать свою жизнь, а обычный городской люд привык к спокойствию и рассчитывает больше на стражу и закон, чем на себя.
Я подошел к молоденькой девушке за стойкой, которая от скуки соломинкой гоняла по столешнице таракана. Нехитрые средневековые развлечения. Когда мне нечем заняться, я медитирую, остальные же убивают скуку как могут.
— Здравствуй. Мне бы комнату, дня на два. И поесть.
Девчонка ловко накрыла таракана пивной кружкой, тяжко вздохнула и подняла на меня усталые глаза.
— За два дня и полноценное питание плата — половина серебрушки.
Ого! Это насколько же уменьшает ценник обычная одежда? Портной содрал с меня два старта. Денег мне не жалко, но если одежда не будет соответствовать ценнику, мужик будет шить мне костюмы до тех пор, пока я не уеду в школу. И несколько недель после этого, отсылая одежду с караванами.
— Меньше нет,— пожал я плечами и впечатал в столешницу старт.
Глаза девчонки едва не вылезли из орбит. На щелчок монеты синхронно обернулись все посетители, и я понял, что мое расследование начнется очень кроваво, если местные головорезы решат грабануть подростка. Задолбанная девчонка выдохнула так громко, будто я ее с утра допекаю и ушла. Вернулась с серебрушкой и несколькими медными монетами, которые я не глядя сгреб в карман. Обсчитала меня девчонка или нет, было побоку: в сумке этих стартов целый кошель, тратить некуда. Здесь.
Апелиусу понравилась как гостиница, так и город. Пока я цедил квас, архимаг разглагольствовал:
— Наконец-то мы в цивилизации, Нильям! Твоя школа, при всем ее комфорте, на цивилизацию похожа меньше, чем этот уютный городок. Напитки на разлив, доступные женщины, приключения в тесных закоулках... Как же я скучал по всему этому! Как же давно я не бился на подпольных аренах, где ставка — собственная жизнь, как давно не спал с женами и дочерьми бургграфов, не вызывал на дуэли напыщенных хлыщей и не вгонял в их туловища металл. Я чувствую запах приключений, и надеюсь, времена, по которым я скучаю, скоро вернутся. Сотни трупов, горы съеденной снеди — скучаю по всему этому... Очень жаль, что меню в здешней гостинице скудновато, и ничего достойного в нем нет. Вот ты хоть раз пробовал пирог из русалки?
— Прости, что?
— Многое упустил, скажу я тебе. Жаль, что здесь в меню нет ничего столь экзотичного. Что же, если нет достойной материальной пищи, попробуй на вкус пищу информационную. Расспроси девчонку, что здесь в последнее время происходило. Пора приниматься за расследование: искать пропавших и наказывать причастных.
Девчонка закатывала глаза, но наличие у меня старта слегка остудило соплюшку и меня не послали сходу. За пару медяков я узнал, что за последние дни в пустыне участились бури, а под старыми руинами замка Лахам, неподалеку от города, пропал подросток. Стража не пошевелилась, а жители, которых уговорила безутешная мать, организовали поиски, но во время поисков пропал так же и один из жителей. Вход в руины заколотили досками и забросали всяким хламом. Стоит проверить те руины: возможно, пропавший "близкий друг", как окрестила своего любовника Картра, именно там. Про художника, кстати, девчонка не упомянула. Про его пропажу вообще знает кто-то кроме Картры?
— Ростовщик Джери Митин таинственным образом исчез на прошлой неделе в лесу,— продолжала девчонка,— Но это скорее его вина: все знают — в том лесу не стоит гулять. Если вдруг услышишь оттуда крики и вопли, не советую идти на помощь: в те моменты никто не возвращался оттуда живым. Старая Хельна расплачивается на рынке странными монетами, каждая из которых отмечена какой-то закорючкой. Но медь есть медь, люди берут. Король, слава судьбе, не установил денежную валюту, объявив остальные монеты вне закона...
Мясо принесли едва теплое и пресное, но мне было побоку: съел и попросил добавки. Интереса ради заказал пиво, под неодобрительно урчание Апелиуса выпил залпом и ничуть не опьянел. Я знал, что адепты крепче обычных людей, но не думал, что это распространяется еще и на стойкость к алкоголю. Похоже, чтобы опьянеть, мне придется накачиваться целеустремленно, чем я не страдал в прошлой жизни, и в этой не хочу.
Кстати, судя по памяти Нильяма и выставленному позади девушки скудному ассортименту, спирта в этом мире не было, как и крепких напитков. Моих знаний хватало, чтобы научить аборигенов производству спирта, но я не настолько подонок. Без разговоров и раскачки убить Пауля — это одно, а презентовать отраву целому миру — совершенно другое. Поставят на каждом углу алкогольные ларьки, за пару веков деградируют и вымрут. Нет, пусть сами к этому идут.
Я наелся, слегка осоловел и огляделся. Рюкзак стоял у моей ноги, и поползновений к нему не было. Посетители за время моего ужина разбежались, но вряд ли они оставят меня в покое.
— Сейчас у бригады кожевников будет конец рабочего дня,— сообщила девчонка,— Припрутся, орать будут, задираться на вас. Шли бы вы в комнату, от греха подальше.
И я пошел наверх. Следовало обезопасить комнату простейшими рунными печатями, чтобы не заниматься этим делом ночью.
Хлипкая задвижка меня не удовлетворила: такая и кошку не задержит. Но подобного я и ожидал. Из мебели шкаф и кровать с матрасом и одеялом, без постельного белья. Очень спартанские условия, но гораздо лучше, чем спать на песке.
Я сдвинул кровать к стене и прямо на полу с помощью порошка и слабого потока бао из пальца начертил печать, ответственную за сбор энергии, в центр которой поместил старт. Уже на монету заякорил простейшее заклинание ужаса, которое подействует на всех обычных людей. Теперь, если кто попытается зайти в комнату или залезть через окно, то в лучшем случае поседеет и обгадится, в худшем — вора ожидает сердечный приступ. Слишком уж нехорошими взглядами разглядывали мою спину и авантюристы, и местные. Разве что девчонка не показала ничего, кроме удивления стартом и раздражения моим появлением. Кстати, это подозрительно.
Когда я закончил, пол у одной из стен был белым из-за осыпавшейся побелки. Рунная печать заняла часть стены и половину пола, который теперь темнел выжженными пятнами рядом с рунным порошком. Порча чужого имущества меня совершенно не заботила: перед выселением накину несколько медных монет на замену досок.
Я усмехнулся. Если практикам плевать на окружающих людей хотя бы на одну десятую от моего безразличия, то понимаю, за что нас ненавидят и боятся.
На улице темнело. Я подошел к окну, пару минут любовался замызганными улочками, а потом решил насладиться свежестью вечернего города вместо спертого воздуха комнаты. Легким тычком ладони я выдавил крепко засевшую створку окна и вдохнул. Вонь от мастерских, смешанная с запахом дыма и вони сточных канав, ударила в нос. Фу, черт... Нет, в городах мне не нравится, гораздо приятнее жить на природе. Спасибо Апелиусу, что выбрал мне в наставники друида — после профильного обучения я смогу превратить в природу даже город.
Я аккуратно закрыл окно. Лучше дышать спертым воздухом, чем таким.
А сейчас самое время навестить Картру. Без правдивого рассказа я с нее не слезу. Хм... Апелиус бы такое одобрил.

Поделится в соц.сетях