Пролог
– ...Думаешь, у нас выйдет?
– Ну, до вечера его точно никто не хватится… Успеем.
– Я не про это.
– Не ссы, прорвёмся! Нужно разобраться во всей этой херне... Четвёртый день, как связи нет! Если он что-то знает, я из него это вытрясу…
Голоса в голове были подобны волнам прибоя – то стремительно приближались, позволяя зацепить целые фразы, то откатывались настолько, что превращались в неразборчивое бормотание. Только они не давали мне расслабиться окончательно и раствориться в мерцающей тишине. А ведь так хотелось снова стать ничем…
Однако к своему удивлению я, впервые за целую бесконечность, почувствовал себя вполне сносно. На троечку с жирным плюсом. Сознание весенним ручейком свободно перетекало от одного образа к другому и никаких плотин на его пути больше не чувствовалось. За что мне такая благодать?
Я не успел толком сосредоточиться на этом архиважном вопросе, как в руке остро кольнуло и по моим венам заструился настоящий огонь. По крайней мере, чувствовалось это именно так. Организм, который раньше ощущался через пень-колоду, постепенно прогревался изнутри, разнося очищающее пламя всё дальше по артериям. Больновато, конечно, но мне не привыкать. И не такое приходилось испытывать.
Интересно, а я теперь смогу писать настоящим напалмом?
Но тут пламя, прокатившись от кончиков ушей до самых пяток, принялось стихать. Я, против ожидания, не рассыпался кучкой тлеющих углей, а даже наоборот – почувствовал себя даже лучше прежнего. Теперь в организме почти не ощущалось той липкой дряни, что заставляла меня пугаться собственных мыслей.
Пожалуй, стоит открыть глаза и поискать с их помощью, кому бы за это сказать спасибо.
Я разлепил налитые свинцом веки, но лишь для того, чтобы снова зажмуриться от ярчайшего острого света. По лицу тут же заструились тёплые слёзы.
– О, клиент почти готов! Говорил же тебе!
Проморгавшись, я увидел перед собой два лица, почти полностью закрывавших размыленный обзор, будто смотрел через запотевшее стекло. Молодые, холёные, но заметно напряжённые лица. И самое плохое – над обоими отчётливо сияли уже почти привычные алые символы. Куда же без них. Давно уже прошло время, когда я ещё надеялся, что они однажды пропадут.
Словно по волшебству...
Вскоре моих потрескавшихся губ коснулась обычная пластиковая трубочка и я жадно распахнул рот. Да, по-другому тут не поят, никаких тебе кружек-ложек. Даже еду получаешь строго перетёртую, будто её кто-то уже до тебя прожевал.
Вода окончательно потушила тлеющий в недрах организма огонь, оставив лишь приятное угасающее тепло. Мысли ещё путались, спотыкаясь друг об дружку, но по сравнению с обычным моим состоянием, я чувствовал себя почти окрылённым. Окончательно воспарить над бренным миром мешали лишь толстые кожаные фиксаторы на запястьях, надёжно удерживающие меня в кресле-для-процедур.
Ох, не к добру это всё...
– Привет, – произнесло одно из лиц. – Как себя чувствуешь?
– Х-хорошо, – я прочистил горло и добавил. – Вроде бы.
– Нет, ну ты видел! – торжествующе воскликнуло лицо, обращаясь к своему товарищу. – Да ты бы после его дозировки в себя месяц приходил, как минимум. Говорю же – с ним точно что-то не то…
– Возможно, – без особого энтузиазма отозвался второй человеческий лик. – Давай заканчивать, мы и так на него кучу времени угрохали.
– Ладно-ладно, – первое лицо снова повернулось ко мне. – Помнишь, мы говорили о твоих видениях…
– Если честно, не особо.
Второе лицо недовольно фыркнуло, но моего собеседника было так просто не смутить.
– Надписи. Ты ещё их видишь?
– Да, – признался я. – Каждый день.
Лгать не имело никакого смысла, этот этап мы уже проходили. Ну не дано мне врать убедительно, ничего не поделаешь. Меня быстро выводили на чистую воду, и потом всё было только хуже. В разы. А я совсем не уверен, что смогу всплыть после очередного погружения во Мрак...
– Так. И сейчас тоже?
– Да.
– Хм, а прочитать можешь?
От такого простого вопроса я немного оторопел. Обычно подробности никого не интересовали – я получал свой укол с горстью таблеток вприкуску и отправлялся в новый затяжной полёт. Стало даже как-то не по себе.
– Давай, смелее!
Ладно, деваться-то некуда. Вряд ли лица отстанут от меня, если сказать им, что символы размыты и неразборчивы. Тем более, в последнее время они стали лишь чётче, будто издеваясь над мной, несчастным. Или лечение лишь укрепило их в моей голове? Смешно...
– Тимур Кормачёв, – я перевёл взгляд на второе и продолжил. – Иван Трофимов. Оба нулевого уровня.
Лица переглянулись.
– Ну вот, о чём я и говорил…
Но тут, откуда-то сбоку, донёсся скрип открывающейся двери. Надрывный, будто скрипка на похоронах.
– Ага, вот вы где, бездельники!
Мягкий баритон со стальными нотками я узнал бы и под водой с отрезанными ушами. Евгений Васильевич, собственной персоной. От одного его голоса хотелось забиться под плинтус и притвориться не до конца вытертой пылью.
Лица словно сквозняком сдуло, и я, наконец, смог рассмотреть окружающие декорации – небольшую клетушку, заставленную полупрозрачными стеклянными стеллажами. Прямо надо мной с немым укором нависал стандартный штатив для капельниц. Емкость, висевшая на одном из крючьев, была полностью опустошена. Похоже, место возникновения пожара в венах установлено.
По другую сторону обнаружился крошечный стол на колёсах, плотно заставленный колбами и флаконами. С низкого потолка светили яркие лампы, не дающие теней, а в единственном оконном проёме, занавешенном плотными жалюзи, стояли горшки с какой-то комнатной зеленью.
Никогда здесь не был. Обстановка чем-то напоминает Процедурную, но там нет кресел, только кушетки для лежачего положения. И окна тоже отсутствуют.
Может, это очередной кошмар, и мне стоит срочно проснуться? Жаль, ущипнуть сам себя не могу. Руки прочно держали ремни на подлокотниках.
И тут хозяин душегубки, наконец, заметил меня.
– Потрудитесь-ка объяснить, что здесь делает пациент?
– Евген Васильич…
– Вы что ему дали, идиоты?!
Точно, кошмар. Если он кричит, то дела мои совсем плохи. Может, действительно прикинуться ветошью?
Но увы, не успел. Голову обхватила сильная ладонь, а едва пришедшие в норму глаза снова ослепли от беспощадного сияния карманного фонарика. По моим впалым щекам снова потекли солёные слёзы.
– Да мы просто хотели спросить…
– У него, что ли?! Похоже, вас тоже нужно… Пролечить.
– Не надо!
– В его деле чётко написано – он видел надписи задолго до прошлой недели, – вступился за товарища второй. – Ему могло быть что-нибудь известно об этом. Он же не псих, в конце концов…
– Ещё одно слово – и вылетите отсюда взашей! – лязгнул металлом Евгений Васильевич. – Пациента немедленно вернуть обратно. Во всех смыслах. Кормачёв, а вы срочно нужны Грищенко в Северном крыле. Ваш собрат по отсутствию разума и один здесь справится. Вечером поговорим о вашем поведении. В моём кабинете!
Дверь, издав протяжный стон, захлопнулась за этим ходячим ужасом, но я успел рассмотреть над его головой часть пылающей фразы:
…Уровень - 1.
Но удивило меня вовсе не это, а заявление, что я не псих. Такого мне ещё не доводилось слышать за столько… Так, а сколько я уже здесь? Не помню.
Оставшиеся в помещении люди, чьи лица я наблюдал совсем недавно, принялись тихонько орать друг на друга:
– Твою мать, Старый нас застукал! Я же тебе говорил…
– Да заткнись ты, Трофим! Ты статус его видел?!
– Ну?
– Гну! Он вчера был нулевого, как и мы.
– Да ладно…
– Я спецом ходил, на всех смотрел, когда думал, что это какой-то глюк.
– Значит, Старый что-то знает?
– А ты думаешь, чего он так задёргался?
– Так пациент…
– Да что с ним станется! Накачаем его обратно, и будет снова пузыри на подушку пускать…
Дальше я уже не мог слышать, поражённый до глубины души.
Как же так?! Получается, они тоже видят надписи? Но это же невозможно! Не-воз-мож-но!
– Ты чего орёшь, как потерпевший? – ехидно поинтересовался кто-то над самым моим ухом.
Новый, заметно писклявый голос, мне до этого не приходилось его слышать. Я с трудом повернул пульсирующую голову, оторвав взгляд от спорщиков. Никого, как и следовало ожидать. Глубоко вздохнул, чтобы собрать разбегающиеся мысли в кучу, и…
– Эй, ты что, серьёзно меня не видишь?
Тонкий, будто бы детский голосок доносился откуда-то из окна. Уже лучше.
– Нет, – честно признался я. – Мне жалюзи мешают.
– Да нет же, я на подоконнике стою! В горшке.
Одно из растений – вьющееся, с сердцевидными листьями в крапинку, приветливо помахало мне побегом. Ну точно, кошмар.
Последнюю фразу я, похоже, произнёс вслух.
– Сам ты кошмар, – с обидой произнёс мой растительный собеседник. – Видел бы себя со стороны…
Очнуться никак не получалось, как бы я не извивался в путах. Прикушенная губа тоже результата не принесла, лишь наполнила рот солоноватым привкусом крови. Пришлось смириться и спросить:
– Кто ты?
– Здра-а-асти, приехали! Неужели не помнишь?
– Н-нет, – мотнул я головой.
– Сциндапсус я, – растение сделало расшаркивающее движение отростком, будто подметало подоконник. – Прошу любить и жаловать. А вот сокращать не советую.
– Сци…пупс?
– Матерь Природа, чему вас там в институтах учат, – тяжело вздохнул вьюн. – Хотя, учитывая, как тебе прополоскали мозги – чудо, что ты ещё говорить не разучился. Запомни, что бы тебе ни втирали эти изверги – ты не псих.
– Я сейчас с комнатным цветком вообще-то разговариваю, – пришлось мне напомнить ему.
– Ну, кто из нас не без изъяна, – философски ответил он. – Послушай…
Но договорить ему не дал вернувшийся один из спорщиков, отпустивший собеседника вслед за Евгением Васильевичем. Мужчина, тихо бурча себе что-то под нос, принялся сноровисто смешивать жидкости из разных пузырьков.
– Похоже, тебя сейчас снова отправят в Зазеркалье… – мрачно констатировало говорящее растение. – Времени у нас осталось мало, слышишь?
Но я демонстративно отвернулся, проигнорировав его. Это всё в моей голове. Не настоящее.
– Как слова, которые видны не только тебе? – не унимался надоедливый вьюн.
Вот упрямый! Но, в какой-то степени, он всё же прав. Нужно этот вопрос срочно прояснить.
– Скажите, вы ведь тоже их видите? – тихо спросил я. – Слова…
Тот, кто носил над головой надпись: «Иван Трофимов», вздрогнул. Странно, он что, не слышал нашего диалога? Или он действительно происходил лишь внутри моей головы?
– Тебе лучше, расслабиться, дружище. Всё будет хорошо.
– Пожалуйста, ответьте.
– Да, теперь их видят все! – не пойми от чего взорвался мужчина. – Доволен?!
– Получается, я не больной?
– А вот это не тебе решать, – жёстко произнес он. – Ты будешь здесь столько, сколько нужно.
– Но зачем?
– Затем, что так надо! Твоё лечение на несколько лет вперёд оплачено. А теперь давай, посиди смирно, я сделаю тебе маленький укольчик…
Я не успел осмыслить странную фразу про оплату, зато прекрасно понял, ЧТО он мне сейчас готовил. Нет, только не это!
– Прошу, не надо! Я буду спокойным, правда!
– Будешь-будешь, – мужчина набрал полный шприц получившейся смеси и выпустил длинную струю из иглы.
Мне конец, теперь уже точно. Этот крохотный флакончик мне знаком, не зря он мне в кошмарах каждую ночь снится. Там не простое лекарство, от которого больно думать. Нет, там сосредоточен самый настоящий Мрак, из которого я уже не выберусь. Не в этот раз. В прошлое погружение мне удалось собраться вновь лишь чудом, и то многое из того, что было мной, осталось во тьме навсегда. В том числе, даже собственное имя.
– Не-е-е-ет!!!
Я забился в кресле, пытаясь вырваться и убежать от надвигающегося ужаса. Бесполезно – руки и ноги в браслетах, а кресло будто приросло к полу.
Но мои потуги всё же принесли результат – у мучителя никак не получалось сделать роковой укол. Это вам не кушетка в процедурной, в которой нельзя пошевелить и мускулом – тело пусть и скованно, но недостаточно плотно. Так просто в вену не попадёшь.
– Да чтоб тебя! – в сердцах выругался мужчина, отступая от кресла. – Продолжишь дёргаться – будет только хуже.
Нет уж! Мне видней, что хуже, а что – нет. Никакие таблетки, связывание мокрыми простынями и прочие процедуры не сравнятся с ЭТИМ…
Провозившись ещё с минуту, чёртов мучитель с проклятьем бросил шприц обратно на стол и взялся за портативную рацию, закреплённую на поясе фирменных брюк.
– Трофим вызывает пост, приём! Приём, я сказал! Олег, ты там оглох или охренел?!
Но ответом ему была лишь тишина, разбавляемая треском скрипучих помех.
– Да что сегодня за день такой…
Хлопнув дверью, мужчина оставил меня одного. То есть, почти одного.
– Ты же понимаешь, что он за санитаром пошёл? – снова подал голос зелёный вьюн. – А этот хмырь тебя мигом в крендель завернёт.
– Знаю, проходили, – кисло ответил я.
Уж эти воспоминания с удовольствием оставил бы за бортом, но увы. Они всё, что у меня нынче осталось.
– Надо валить отсюда, согласен?
– Ага, – кивнул я. – Вот только ремни немного мешают.
– Ну, с этой проблемой могу помочь, а дальше уж сам как-нибудь…
– Ты?!
– Ну не этот же колючий, – один из ростков ткнул в сторону молчаливого соседнего кактуса. – Тебе нужно только пожелать.
Звучало это, как в одной нехорошей сказке про хитрого джина, исполнявшего просьбы клиентов слишком буквально, только деваться было всё равно некуда, и я согласился:
– Хорошо. Желаю освободиться!
– Э, брат, так просто это не работает. Но ты на верном пути.
– Что ещё? – вздохнул я.
Время уходит, а мы тут с ним лясы точим. Но с другой, более рациональной стороны, на что я надеюсь? Что он реально чем-то может помочь? Возможно, мне действительно всё ещё необходимо лечение…
– Слушай внимательно, – серьёзным тоном попросил Сциндапсус. – Тебе нужно соединить кончики указательных пальцев, а потом развести их в стороны, будто рисуя прямую линию. Да, и не забудь громко и чётко сказать слово «Рост».
– Боюсь, с первым пунктом у нас проблема.
Я подёргал запястьями, плотно прихваченными к подлокотникам.
– А пальцы у тебя что – приклеены? Просто направь их друг на друга и действуй. Не тормози!
– Сникерсни, бляха муха! – огрызнулся я.
Однако, исполнил всё в точности, как мне советовал разговорившийся вьюн. А что ещё мне оставалось делать?
– Рост.
Несмотря на кашу в голове, чувствовал себя в тот момент глупее некуда. Ведь проходила секунда за секундой, а проклятые браслеты и не думали расстёгиваться. Жаль – ведь в какой-то момент мне казалось, что это действительно сработает.
– Не хмурься, спешу как могу!
Я оторвал взгляд с собственных рук и едва не поперхнулся. Мило беседовавший со мной комнатный «цветочек» стремительно увеличивался в размерах, ниспадая с подоконника пышным зелёным ковром. Даже подступивший к горлу комок тошноты оказался не в силах отвлечь меня от такого зрелища.
Побеги с тихим шуршанием достигли пола, облицованного светлой плиткой, но дальше пополз всего один – самый толстый и крупный. Остальные же принялись отмирать прямо на глазах, засыхая и скукоживаясь. Будто ускоренную видео-перемотку прямо перед глазами запустили. «Вся жизнь растения за одну минуту, смотреть без регистрации и СМС».
Вместе с тошнотой пришла и слабость, парализуя мышцы. Может, я уже получил укол, и мне всё это чудится?
Но невероятно выросшее растение выглядело вполне как настоящее. Тот самый побег-первопроходец, наконец-то, достиг основания кресла и принялся понемногу взбираться, цепляясь за изгибы и неровности. Чтобы добраться до застёжки фиксатора ему понадобилось всего несколько секунд. За это время я успел немного отдышаться и прийти в себя.
К счастью, крепёж располагался на нижней части подлокотника, чтобы пациент не смог достать туда зубами. Глухой металлический щелчок ознаменовал, что это всё-таки не бред. Преодолевая некстати навалившуюся слабость, словно тело находилось на глубине, я поднял руку, и кожаный ремень бессильно соскользнул вниз. Дальше дело пошло легче и веселей. Левая кисть освободилась без проблем, а вот с фиксаторами на ногах пришлось немного повозиться. Уж очень неудобно они были устроены. Реально пришлось согнуться в крендель.
С глубоким вздохом ныряльщика я попытался подняться. Голова закружилась, но вроде не упал, опершись о столик с лекарствами, гори они все синим пламенем. Коленки дрожат, пот градом, но главное – я свободен!
– Спасибо тебе, Сциндапсус, – с трудом выдавил из себя.
Но растение не могло мне ответить – от него осталась лишь высохшая мумия на полу, будто его минимум год не поливали. Что ж, он честно выполнил свою часть уговора, а дальше… Постараюсь сам.
На столике нашёлся пластиковый кувшин с водой. Именно оттуда меня и поили накануне. Плюнув на стаканчик с трубочкой, я припал прямо к горлышку, осушив наполовину, а остаток вылил себе на голову. Освежился на славу, в голове окончательно прояснилось. Но что дальше?
Дверь наверняка закрыта, даже отсюда прекрасно виден красный огонёк на электронном контроллере. Все работники пользуются пластиковыми ключ-картами, а вот мне такую полезную вещь вручить забыли. Я зашаркал к окну, стараясь не наступать на остатки засохшего вьюна, но и там меня ждал облом. За жалюзи скрывался обычный стеклопакет, вот только с наружной стороны его надёжно прикрывала частая металлическая решётка.
Получается, я освободился лишь для того, чтобы снова попасть в ловушку?
Торопливо распахнул створку и подёргал один из прутьев. Бесполезно – сидит намертво. В душную комнату ворвался воздух с улицы, свежий и манящий. За окном приветливо шумели листвой деревья, высаженные вдоль живой изгороди из падуба. Больше ничего не было видно, но и этого хватало, чтобы сердце защемило с новой силой.
Свобода так близко, и так бесконечно далеко…
– Эй, помогите мне! – крикнул я им, надеясь непонятно на что.
Но деревья по ту сторону окна как ни в чём не бывало продолжали стоять, сохраняя молчание. Может, они просто слишком далеко?
Дёрнулся к двери, надеясь на чудо, но она действительно оказалась надёжно заперта. Техника безопасности во всей её красе. Пришлось возвращаться к окну, пусть я и понимал, что просочиться наружу не получится при всём желании.
Деревья на улице печально поникли ветвями.
– Нет-нет!
По щекам потекли слёзы бессилия. Склонившись над подоконником, я легонько провёл дрожащим пальцем по иссохшим останкам вьюна и тихо произнёс:
– Прости меня…
От прикосновения гербарий в горшке принялся рассыпаться тёмно-серой золой.
– Да уж, знатно тебе мозги закоротило, – раздался в голове знакомый насмешливый голосок, ставший заметно взрослее. – Может, перестанешь страдать хернёй и займёшься чем-то более полезным? Побегом, например.
– Сциндапсус?! – я вытаращился на кучку пыли. – Ты же мёртв!
– Да собери же, наконец, свои трухлявые мозги в кучу! Ты реально думал, что с цветочком разговариваешь?
– Ну, да.
– Тяжелый случай… – он сокрушённо вздохнул.
– Кто же ты тогда?
– Ещё не догадался? – хмыкнул голос. – Я – это ты. И наоборот.
– Ну уж нет! – не согласился я. – Ты – очередной бред, который морочит мне голову.
– Этот бред пару минут назад освободил тебя, так что прояви уважение! И вообще, завязывай с соплями, у нас нет времени на сантименты. Нам срочно нужно собраться в одного большого Авто-больного, как в том мультике про трансформеров, пока наше общее тело снова к чему-нибудь не прикрутили.
– Тело – моё! А ты лишь надоедливый голос внутри меня. Сгинь!
– Дурак! Мы с тобой – осколки одной личности, по которой здесь проехались психотропным катком. Ты контролируешь тело, а я… Ну, вроде как характер, и свою часть памяти. Есть ещё несколько, но до них пока не достучаться. Будем работать с тем, что есть.
Да уж, от такой информации моя бедная голова натурально пошла кругом. Получается, я – это уже не «я»? То есть – не совсем «я», не полностью. Вот почему в моей памяти одни сплошные дыры…
– И чего ты хочешь?
– Выпивку, баб и денег побольше.
–Э-э-э… Что?
– Ну не делай такое идиотское лицо, – взмолился голос. – Конечно же – выбраться отсюда! Давай сосредоточься, тряпка. Яви миру настоящего мужика.
– Я тебе не тряпка! Пока ты и остальные где-то там отсиживались, со мной творили такое… Так что лучше тебе меня не злить.
– Уже лучше, – похвалил подобревший голос. – Теперь дело за малым – прими меня. Обратно.
– Легко сказать… А как именно?
– Инструкции нет, прости. Просто сосредоточься и сделай это. Либо сейчас, либо никогда...
– Всё, помолчи.
Я обхватил ладонями свою многострадальную голову, которая грозила вот-вот лопнуть, и глубоко вздохнул. Ладно, попробуем.
До этого мы были единым целым, так что... Почему бы не попробовать склеить всё обратно? Нужно просто захотеть. Хорошенько.
Итак, для начала я представил себя, уж какого есть. Боящегося каждого шороха, замученного и с прорехами во всю голову. Затем попытался вспомнить его, в шутку назвавшегося Сциндапсусом. Он ехидный, саркастичный, импульсивный. Уверенный в себе, в конце концов. Этого мне явно не хватает… Теперь, по идее, нужно присоединить получившийся образ к собственному. Пусть они станут одним целым!
Прислушался к собственным ощущениям – ничего. Помассировал виски, зажмурился до цветных сполохов перед глазами, но всё оставалось без изменений. Я что-то делаю явно не так.
Хотя… Почему я о нём, как о чём-то постороннем думаю? Это же неправильно. Он – это и есть я сам! Со всеми недостатками, косяками и прочими мексиканскими тараканами. Не нужно кого-то присоединять, мы уже – едины.
– А здорово я со сциндапсусом придумал… – самостоятельно произнесли мои губы, и сознание пронзила яркая вспышка.

Поделится в соц.сетях