Глава 1
- Слепцов, чего ждешь? – громко крикнул Джангулов, что шел на пару шагов впереди Григория. – Давно бы уже машину развернул, бестолочь! Сейчас ведь начнешь крутить и сядем по самое днище. Знаю, ты лихач известный! Ох, смотри у меня, допрыгаешься, давно «губа» по тебе плачет!
Экспат немного замедлился, чтобы не врезаться в остановившегося гэбешника и бросил короткий взгляд назад. В темноте, что его глазами выглядела вполне себе различимой, серой картинкой, двое мужчин в офицерских шинелях были видны ясно и четко. Они стояли позади Дивина, чуть разойдясь в стороны. Что интересно, их оружие мирно покоилось в кобурах. Непонятно.
- Извините, товарищ подполковник, пришлось сюда сдать, иначе наверняка застрял бы, - зачастил шофер. Он топтался у передней двери со своей стороны и курил в кулак. – Я тут прошелся немного, яма дюже вредная, зазеваешься и точно влетишь. А как потом выбираться? Вы же первый ругаться будете.
- Поговори у меня! – погрозил ему кулаком Джангулов. – Заводи свою колымагу.
- Это мы мигом! – швырнул окурок в сторону водитель. – Сей момент! - Он резво нырнул внутрь автомобиля.
- Сюда проходите, - потянул Григория за рукав Джангулов. – Назад садитесь.
Экспат нехотя поплелся в указанном направлении. А его молчаливые конвоиры вдруг быстро прошли мимо и почти бегом понеслись ко второй машине, что стояла немного поодаль. Дивин аж остановился на секунду. Да что здесь происходит?! А вдруг он сейчас вырубит подполковника и даст деру? Сугробы по обочинам, конечно, высокие, но все же, все же.
Черт, обожгла его внезапно пришедшая в голову мысль, у него ведь даже оружие не забрали! Григорий незаметно провел рукой по правому боку. Ну да, как была кобура с пистолетом перекинута через плечо, так до сих пор и болтается на поясе. А он почему-то про нее и не вспомнил. Чудеса, да и только!
Или…
- Здравствуйте, товарищ полковник!
- Да ладно! Эх, значит, все-таки правду мне говорили и ты в темноте видишь, как кошка?
- Почти, Василий Иосифович, почти, - экспат сел на слегка продавленный диван и искоса глянул на улыбающегося Сталина-младшего. – Не знал, что вы в НКГБ нынче служите.
- Что, испугался, сокол? Ну прости, шутканул.
- Проехали, - мрачно сказал Дивин. Спорить с сыном вождя…нет, дураков ищите в другом месте. Да и, судя по запашку, товарищ полковник пребывает слегка подшофе. Поэтому, может легко и просто поменять свое настроение на прямо противоположное – дай только повод.
Джангулов тем временем сел на переднее сиденье рядом с шофером и громко хлопнул дверью. Машина скрипнула и немного наклонилась. Здоровый бугай, хорошо, видать, в ГБ кормят.
- Сколько еще будешь возиться? – рявкнул он на водителя. – Трогай! Газуй, давай!
- А уже едем, - весело отозвался шофер. Скрежетнул стартер, Слепцов ругнулся вполголоса, но движок вдруг басовито заворчал, схватился, и автомобиль плавно тронулся с места.
Экспат глянул в окно. На взлетке по-прежнему толпились люди. Они стояли молча, провожая уезжающие машины тяжелыми взглядами.
- С комполка и другими пилотами нехорошо вышло, - угрюмо сказал Григорий. – Что они теперь подумают?
- Да ладно, - пренебрежительно отмахнулся младший Сталин. – Позвонят им чуть позже и все объяснят. Не переживай, Кощей, все будет в норме!
- Куда мы сейчас? – поинтересовался Дивин, рассматривая проплывающие за окном припорошенные снегом деревья. Позади то появлялись, то снова пропадали, фары сопровождающей машины, закрытые маскировочными колпаками.
- На Ближнюю дачу.
- Куда?
- Вот ты, темный, - захохотал Василий. – Впрочем, откуда тебе такие вещи знать? Ты ж все больше на фронте обретаешься, в наших Палестинах гость редкий. Поэтому скажу так: есть одно местечко, куда тебя велено доставить в срочном порядке.
- Но…почему вам? – искренне удивился экспат. – Неужели не нашлось кого-нибудь рангом поскромнее.
- А, ты об этом. Не бери в голову, - дернул головой полковник. – Так уж получилось, что я здесь недалеко со старыми фронтовыми дружками гужебанил. Ведомый мой бывший майора получил и проставлялся. Поэтому, когда от дяди Коли позвонили, то оказалось, что мне и ехать-то было всего ничего.
- А дядя Коля, - осторожно поинтересовался Дивин. – Это у нас кто?
- Комиссар госбезопасности Власик, - поморщился сын вождя так, будто вспомнил что-то неприятное.
- Понятно, - кивнул Григорий, хотя, на самом деле, для него все оставалось по-прежнему во тьме неизвестности. Кто такой Власик, экспат представлял себе плохо. Точнее, вообще не представлял. И, как не пытался отыскать в своей памяти хоть какие-то сведения на этот счет, ничего не получалось.
- Курить будешь? – протянул ему портсигар младший Сталин.
- Спасибо, не хочу, - отказался Дивин. – Василий Иосифович, можно я лучше покемарю, пока едем? Устал зверски. Машину обломками зацепило, двигатель на честном слове работал, вымотался, пока сажал.
- Понимаю, - посуровел полковник. – Спи, конечно, отдыхай. Я, пожалуй, тоже придавлю. Джангулов!
- Я.
- Разбудишь, когда подъезжать будем.
- Слушаюсь.
Григорий поплотнее вжался в угол сиденья и закрыл глаза.
- Капитан, подъем! Да просыпайся ты, черт, приехали почти!
Экспат нехотя открыл глаза, выныривая из сладкого плена сновидений.
- Где мы? – хриплым голосом поинтересовался он.
- Сейчас пост охраны будет, - зевнул младший Сталин. – Документы при тебе? Вот и молодец, можешь достать и приготовиться к проверке.
В следующие полчаса они миновали даже не один, а целых два поста. На обоих автомобиль тщательно проверили, придирчиво изучили документы всех пассажиров. Даже для Василия не сделали ни малейшей поблажки. Григорий про себя тихо присвистнул, видя такое усердие караульных. Интересно, кого они охраняют с таким рвением? Были кое-какие мыслишки на этот счет, но пока экспат держал их при себе.
Наконец, автомобиль остановился, и Дивин полез наружу, протирая кулаками глаза и позевывая. Машина стояла у входа в двухэтажное приземистое здание. За стеклянными дверьми пробивался слабый свет.
- Иди, нам туда, - негромко сказал сын вождя, легонько подтолкнув летчика в спину. – Ждут, поди.
Внутри оказалось светло и очень тепло. Молчаливый охранник провел экспата к вешалке. И вот тут Дивин замешкался. Получалось так, что ему надо было скинуть подаренную Шепорцовым форсистую американскую куртку из овчины, шлемофон, краги и остаться в пропитанной потом гимнастерке и довольно затрапезных брюках. Тот еще видок, если честно.
- Ты чего? – удивленно поинтересовался у него Василий, что расстегивал рядом свою щегольски пошитую шинель.
- Да я ведь прямиком из кабины, - нерешительно ответил Григорий. – Пахну, прямо скажем, совсем не розами. И вообще…
- Брось, - построжел лицом сын Верховного. – Ты не с гулянки, а из боя. Приказ был какой? Прибыть немедленно! Вот ты и исполнил его. А если кому-то духи надо понюхать, то пусть в оперетку едут. Раздевайся!
Экспат нехотя подчинился. Повесил куртку на крючок рядом с несколькими генеральскими шинелями, забросил на полочку сверху свой шлемофон и краги.
- Планшет и оружие придется сдать, товарищ капитан, - возник возле него подтянутый старлей в фуражке с васильковым верхом. – Получите на обратном пути. А сейчас пройдемте, я покажу, где вам надо обождать.
Дивин оглянулся. Младшего Сталина и след простыл. Что ж, ехать, так ехать, как сказала канарейка, когда кот потянул ее из клетки.
- Простите, а можно руки помыть? - поинтересовался Григорий. – Да и лицо немного ополоснуть?
- Конечно, - кивнул старлей. – Пойдемте со мной, я провожу.
Экспат посетил туалетную комнату, а потом долго, шумно отфыркиваясь, умывался. Тем более, что из крана шла не только холодная, но и – чудо чудное! – горячая вода.
После этого чекист провел летчика по длинному коридору и указал на высокий массивный диван возле стены.
- Присаживайтесь здесь и ожидайте. Вас вызовут.
Григорий тоскливо вздохнул и сел. Откинулся на спинку и лениво посмотрел по сторонам. Ковровые дорожки, приглушенный свет, отделанные изящными деревянными панелями стены. Прямо перед ним наполовину стеклянная дверь с вычурной ручкой. Что за нею, не поймешь – с внутренней стороны стекло было наглухо закрыто материей. Чуть поодаль стоит стол, на котором примостился здоровенный черный телефон и лампа с зеленым абажуром. На стуле неподвижной статуей замер строгий охранник.
Черт, покурить бы, пришла вдруг в голову совершенно неуместная в нынешней ситуации, мысль. Вот ведь, в машине не хотелось, а сейчас аж скулы сводит. Ага, надо у охранника пепельницу попросить!
Дивин и сам не заметил, как снова заснул самым позорным образом. Казалось, только вот сидел и мечтал о том, чтобы затянуться, как вдруг…
Дивин и сам не заметил, как снова заснул самым позорным образом. Казалось, только вот сидел и мечтал о том, чтобы затянуться, как вдруг…
- Капитан! Встать!
Вбитые на подкорку армейские рефлексы не подвели. Еще не до конца очухавшись, экспат уже вскочил на ноги и замер, вытянувшись в струнку по стойке «смирно».
- Кто такой? Доложите! Ишь, грязи-то сколько с унт нанес! Весь пол изгваздал, то-то уборщице радости будет.
- Капитан Дивин. Прибыл в Академию ВВС на обучение!
- Не заблудился, часом? – хохотнул высокий комиссар госбезопасности 2-ого ранга, что стоял перед Григорием и с интересом рассматривал летчика словно экзотическую зверушку. – Академия ВВС, если мне память не изменяет, находится в Монино. Какими судьбами здесь оказался?
- Виктор Семенович, капитана вызвали по личному приказу Самого, - веско произнес среднего роста лысоватый мужчина в пенсне, выходя из-за спины гэбешника. Вот его-то Дивин узнал мгновенно. Глава НКВД и один из ближайших помощников Сталина, Лаврентий Павлович Берия. А комиссар госбезопасности – это не кто иной, как начальник Главного управления контрразведки «Смерш» Абакумов. Твою мать, куда я попал, метнулась в голове мысль испуганным тараканом?!
- Погодите, - повернулся к Берия в пол оборота руководитель военной контрразведки. – Дивин? Как же, как же, помню. Докладывали мне не так давно о том, что некий летчик по фамилии Дивин сбил стратегический разведчик немцев. Мы еще…впрочем, это неважно. Получается, это ты и есть, капитан? Я, помнится, еще представление на орден подписывал. Чего молчишь? А ну, признавайся, как на духу, ты сбил фашиста или наврали мне?
- Так точно, - рявкнул экспат, преданно поедая глазами гебэшника, как и предписывал устав. – Сбил. Ю-86.
- Он сегодня ночью еще двоих гадов приземлил, - бледно улыбнулся Берия. – Тоже весьма непростых. Из специальной немецкой разведывательной эскадры. Мои люди их уже взяли и ведут с ними работу. Разумеется, тех, кто выжил, - Лаврентий Павлович недовольно поморщился и укоризненно погрозил Григорию пухлым пальцем. – Больно метко стреляешь, капитан. Мог бы и промазать. С трупа, знаешь ли, много не спросишь.
- Двоих? – изумился Виктор Семенович и широко улыбнулся. – Каков молодец! – Взгляд комиссара ГБ на мгновение задержался на Золотых Звездах Героя, прикрепленных над левым карманом гимнастерки Дивина, и вновь уперся в Берия. - Надеюсь, вы потом передадите пленных летчиков нам? Все же, они больше по нашей части проходят.
Лаврентий Павлович снова поморщился. Недовольно сверкнул стеклами пенсне, неопределенно пожал плечами и бодрой походкой направился по коридору в сторону выхода. Абакумов проводил его долгим взглядом, думая о чем-то своем, а потом искоса посмотрел на экспата.
- Так зачем ты, говоришь, здесь?
- Не могу знать!
- Ладно, - недовольно тряхнул головой главный «смершевец». – Разберемся. В принципе, я могу предположить, с чем связано твое появление здесь. Ну, бывай, Дивин!
Григорий не успел еще перевести дух после неожиданной встречи, когда с легким, едва слышным скрипом, открылась дверь, и на пороге возник улыбающийся Василий.
- Заходи, Кощей!
- …Дурак ты, Дивин! Дурак, и не лечишься!
- Василий Иосифович, да я…
- Молчи! – яростно прошипел младший Сталин. – Молчи лучше! А то, не ровен час, пришибу! Вот те крест!
Дивин отвернулся. За окном автомобиля, двигающегося по занесенному снегом шоссе, серело тихое зимнее утро. Убегали назад деревья, мелькали изредка указатели и таблички.
- Это ж надо было такое ляпнуть! – все никак не мог успокоиться Василий Иосифович. – «Хочу обратно в свой полк»! – передразнил он экспата. – Долго думал? А, впрочем, что я спрашиваю – ни хрена ты не думал! Я, как дурак, перед отцом распинаюсь, расписываю ему, как здорово пригодится в моей дивизии летчик с таким удивительным даром, почти уже дожал его и, нате вам, этот придурок несет черт знает что!
- Товарищ полковник, ну не мое это, - тоскливо сказал экспат. – Поверьте, я за последнее время уже и на «бостонах» успел повоевать, и на «кобрах». Теперь вот даже на «спите» довелось. Но, как бы вам это объяснить? С начала войны ведь на «илюхе». Прикипел уже к штурмовику. Я его с закрытыми глазами до винтика могу разобрать, а потом собрать. Да, может быть, не такой комфортный, как американские или английские машины, не такой скоростной, как наши истребители. Ну и что? Зато знаете, как у нас говорят: летчик на самолете Ил-2 – это богатырь, который в правой руке при помощи штурвала держит шесть тонн, а в левой с помощью сектора газа – тысячу семьсот пятьдесят «лошадей»!
- Идиот! – шумно фыркнул полковник. Но уже не столь зло, как раньше. Видать, остыл немного. – Форменный идиот! У меня же истребители! Это ведь ласточка, птичка – фьюить, и в вышину! Любого «месса» или «фоку» влет сшибает. А если бы еще и ночью, так мы с тобой таких дел наворотили бы! Скажу тебе по секрету, Яковлев обещал новую модель скоро представить, еще лучше прежних. Может быть, передумаешь? Гляди, я за тобой бегать не буду!
- А вы знаете, товарищ полковник, что идею создания штурмовика высказал сам товарищ Ленин? – коварно улыбнулся Григорий, решив взять собеседника при помощи нового аргумента.
- Ленин? Врешь! – ошалел младший Сталин. Прищурился недоверчиво. – Когда это он такое говорил, не помню что-то?
- Ну, как же, - покровительственно улыбнулся экспат и мысленно поблагодарил Багдасаряна – не зря им комиссар головы морочил на своих политинформациях, ой, не зря! – Сохранилась записка от начала сентября 1919 года. В ней Владимир Ильич написал о необходимости борьбы с конницей Мамонтова на Южном фронте. И, в частности, настаивал на том, что Красной Армии нужен такой аэроплан, который летал бы совсем низко над землей и атаковал врага. Ведь против подобного самолета в этот момент никто ничего сделать не может. Разве не про штурмовики сказано?
- И что, сделали такой самолет? – со скепсисом спросил Василий Иосифович.
- А как же! – с жаром ответил ему Григорий. - Целый авиаотряд создали для борьбы с вражеской кавалерией. Летчики действовали исключительно с малых высот и расстреливали белогвардейцев из пулеметов, - доложил Дивин. – Сильно помогли этим конникам Буденного, между прочим. А, заодно, дали основу для последующей разработки тактики создания и применения штурмовой авиации. А вы говорите: «Истребители»!
- Эк, завернул! – крякнул полковник. – И не подкопаешься. Язык у тебя подвешен, что надо. Убивать пора, майор. Кстати, мог бы и поблагодарить – это ведь я отцу намекнул, чтобы тебе звание дали. Надеялся, что у меня в дивизии на хорошую должность сядешь. Эх, да что с тобой говорить теперь! – он разочарованно махнул рукой и полез за папиросами в карман шинели.
Дивин непроизвольно улыбнулся. Да уж, съездил, называется, к Верховному на дачу! Нежданно-негаданно вместо четырех маленьких звездочек на погонах получил одну большую. Товарищ Сталин счел, что такой заслуженный летчик должен иметь более солидное воинское звание. Ага, так и сказал: «заслуженный». Дескать, даже союзники оценили талант и воинское мастерство Григория, наградив его высокими орденами, а руководство советских ВВС почему-то зажимает.
- Заедете, может, товарищ полковник? Готов загладить свою вину. Да и звездочку обмыть сам бог велел. Хозяйка у меня мировая, стол мигом накроет.
- Нет уж! – сказал, как отрезал младший Сталин. – Раз уж не сложилось вместе послужить, то и за столом давай каждый за своим праздновать будет! Сам отсюда до деревни доберешься?
- Доберусь, - согласно кивнул экспат, выглянув в окошко. – Вот здесь остановите, пожалуйста.
- Все, бывай, Кощей! – мрачно бросил Василий, когда Дивин выбрался наружу. – Дверь за собой закрой.
- Всего доброго, товарищ полковник, - козырнул Григорий. Проводил взглядом удаляющиеся машины, глубоко вздохнул и улыбнулся. Ничего, еще повоюем!

Поделится в соц.сетях